Пит Сад вскочил на ноги и побежал за Мэри–Энн. Девушка, услышав его шаги, взмахнула рукой.
– Нет, — закричала Патриция. — Не смей!
Ротман, выставив вперед огромный лоб, напряженно смотрел на Мэри–Энн.
Внезапно его глаза закрылись. В ту же секунду Пит повис в воздухе и перекувыркнулся вниз головой. Его руки и ноги начали дергаться, как у тряпичной куклы. Внезапно под крик Патриции он взлетел под потолок, качнулся, словно парящий маятник, и с размаху врезался в деревянную стену.
Тело вошло в доски, будто в жидкую субстанцию, и снаружи осталась торчать только вытянутая рука.
– Мэри–Энн! — завопила Патриция. — Ради Бога, вытащи его оттуда!
Девушка остановилась в дверях, повернулась и увидела, что ее психокинез сделал с Питом Садом. Она заметила выражение ужаса на лицах родителей и почувствовала страх людей, собравшихся в комнате. Ротман, фокусируя на ней свои гипнотические силы, пытался урезонить ее. Она осознавала это. И тогда…
– Слава Богу, — сказал Аллен Маккарлик и расслабился.
Пит вывалился из стены и упал на пол. Испуганно вскочив на ноги и задрожав, как лист на ветру, он замер на месте. Его взгляд, скользя по лицам людей, раз за разом возвращался к Мэри–Энн.
– Я извиняюсь, — со вздохом сказала она.
– Мэри–Энн, послушайте меня, — тихо произнес Ротман. — Не забывайте о том, что мы сохраняем здесь господствующее положение. Возможно, они действительно вклинились в нашу организацию, но мы сейчас проверим всех, человека за человеком. Вы не против, если мы начнем проверку с вас?
Он повернулся к Патриции.
– Постарайся узнать, как глубоко они проникли в ее подсознание.
– Я пытаюсь, — ответила телепатка. — Но в уме Питера Сада мы можем найти нечто большее.
– Он собирается уйти, — в один голос сказали Аллен и Дейв Трюкс.
– С ней, с Мэри–Энн, — добавил Дейв. — Ее поведение нельзя предугадать, но он решил уйти во что бы то ни стало.
Ротман поднялся с кресла и подошел к Питу Саду.
– Вы видите наше положение. Мы ведем отчаянную схватку с титанийцами и шаг за шагом уступаем им свои позиции. Уговорите Мэри–Энн остаться здесь, чтобы мы могли ликвидировать внедрившихся агентов. Если нам это не удастся, мы будем обречены на поражение.
– Я не могу заставить ее делать что–то против воли, — сказал Пит.
Он побледнел. Его голос дрожал и ломался.
– Никто не может, — согласилась Патриция, и Аллен кивнул головой.
– Вы, психокинетики, так своевольны и упрямы, что вам даже слова сказать нельзя, — заметил Ротман, обращаясь к Мэри–Энн.
– Идемте, Пит, — воскликнула девушка. — Мы должны уйти отсюда как можно дальше–не только из– за меня, но и из–за вас. Они завладели нашими мыслями. Нашим разумом, понимаете?
Ее лицо вытянулось от страха и отчаяния.
– Возможно, Ротман прав, — ответил ей Пит. — Может быть вам не стоит уходить. Что если это разрушит вашу организацию?
– На самом деле я им не нужна, — сказала Мэри–Энн. — У меня мало сил, и проникновение вугов в мой мозг доказывает это. Я даже не заметила их манипуляций. Проклятые вуги! Как я их ненавижу!
По ее щекам потекли слезы бессилия.
– Мистер Сад, — произнес ведун Трюкс, — я предвижу, что если вы улетите отсюда, один или с Мэри–Энн, вашу машину перехватит полиция. После этого вы попадете на допрос вуга–детектива. Его зовут…
Он запнулся в нерешительности.
– Э. Б Черный, — закончил за него ведун Маккарлик. — Партнер Уода Колючки, прикомандированный законодательно–принудительным агентством к полицейскому управлению Западного побережья. Один из лучших специалистов.
Ротман кивнул в знак согласия.
– Надо действовать очень осторожно, — сказал он остальным. — Нам следует выяснить, в какой момент времени вуги проникли в нашу организацию.
Прошлой ночью? А что если раньше? Установив момент вторжения, мы сможем справиться с ними. Я не думаю, что они внедрились к нам слишком уж глубоко.
Их воздействие не коснулось ни меня, ни наших телепатов. Четверо из них находятся в этой комнате, пятый летит сюда. И наши ведуны, по–видимому, тоже свободны.
– Ротман, вы пытаетесь проникнуть в мой мозг? — спросила Мэри–Энн.
Она медленно вернулась к кушетке и села на прежнее место.
– Я чувствую работу вашего ума, — с улыбкой добавила девушка. — Это действительно успокаивает.
Взглянув на Питу, Ротман сказал:
– Я главный бастион на пути вугов. Чтобы проникнуть в мой мозг, им потребуются многие годы.
Его дряблое лицо оставалось бесстрастным.
– Сегодня мы сделали ужасное открытие, но наша организация преодолеет эти трудности. А как быть с вами, мистер Сад? Вы тоже нуждаетесь в нашей помощи. Для каждого человека она своя, особая.
Пит мрачно пожал плечами.
– Мы должны убить Э. Б. Черного, — сказала Патриция.
– Да, — поддержал ее Трюкс. — Я согласен.
– Полегче, коллеги, полегче, — успокоил их Ротман. — Мы не будем лишать жизни этого вуга. Нам хватает и убийства Колючки. Это был плохой, хотя и вынужденный ход. Поймите, как только мы разрушим вуга–любого вуга–они не только удостоверятся в нашем существовании, но и в нашей конечной цели. Разве не так?
Он осмотрел лица заговорщиков.
– Однако вуги уже знают о нас, — возразил Маккарлик. — Иначе как бы они проникли в наши ряды?
В его голосе чувствовались нотки раздражения.
Внезапно заговорила телепатка Мерл Смит, до сих пор не принимавшая участия в разговоре.
– Ротман, я просканировала каждого человека в этой комнате, но следы проникновения есть только в умах Мэри–Энн и мистера Сада. Однако меня заинтересовала особая инертная зона в сознании Дейва Трюкса. Ее не мешало бы рассмотреть. Я хочу, чтобы остальные телепаты тоже занялись этим.
Патриция тут же сосредоточила свое внимание на Дейве. Она обнаружила, что Мерл была права. В уме ведуна имелась аномалия, которая предполагала нечто очень малоприятное для интересов их организации.
– Трюкс, — попросила Патриция, — будь любезен, подумай о…
Она не понимала, что могло вызвать такое явление. За свои сто лет сканирования ей еще ни разу не доводилось сталкиваться с чем–либо подобным.
Озадаченная этим, она прошлась по поверхностным мыслям Дейва и копнула более глубинный слой психики–неосознанные и подавленные синдромы, которые были вытеснены из его сознательной эго– системы.
Она оказалась в зоне противоречивых побуждений, смутных и нереализованных желаний, беспокойств и сомнений, сплетенных с регрессивными убеждениями, фантазиями и желаниями либидо. Это был неприятный участок разума, но он имелся у каждого человека. Патриция давно уже смирилась с его существованием. Столкновение с этой негостеприимной зоной человеческого ума вносило в ее жизнь неисчислимые проблемы и трудности. Все отвергнутые Дейвом восприятия и наблюдения откладывались здесь–нерушимые, полуактивные и сохранявшиеся за счет его психической энергии.
Трюкс не нес за них никакой ответственности, но они существовали в нем–полуавтономно и помимо его воли. В отличие от сознательных жизненных целей этому подавленному материалу можно было верить безоговорочно.
