40 лет Санкт-Петербургской типологической школе

ourselves again (Macbeth, III. iv. 31—2) букв. «Уходи: завтра/Мы услышим себя (= друг друга) снова» (цит. по [Potter 1953: 252]; в русском переводе Ю. Б. Корнеева: «Ступай. Мы потолкуем завтра»). Показательна для обсуждаемого вопроса недавняя оговорка тележурналиста: «Президенты общаются, относятся к себе (= друг к другу) хорошо».

57

Так, в малаялам неизменяемая клитика tanne «сам», представляющая собой лексикализованную форму винительного падежа tann-e от склоняемого местоимения taan «сам» (им. п.) и употребляющаяся в качестве эмфатического рефлексива, также участвует в образовании изменяемого по лицам и падежам рефлексивного местоимения от личных местоимений (например, ninn-e tanne «ты себя» (букв, «тебя сам») avan-e tanne «он себя» (букв, «его сам»)) и даже от рефлексивного (ср. tann-e tanne букв, «себя сам»); см. (38а) и (39а), см. [Андронов 1993: 81–84; Asher, Kumari 1997: 162; Jayaseelan 2000:116].

Попутно замечу, что, как известно, слова со значением «сам», т. е. так называемые интенсификаторы, или эмфатические рефлексивы, в свою очередь, обычно восходят (там, где это удается проследить) к обозначениям частей тела, т. е. к словам типа «голова», «грудь» и т. п. (см., например, [Konig & Siemund 1999: 55–59]).

58

Как видно, якутское реципрокальное местоимение восходит к рефлексивному. Последнее же восходит к эмфатическому местоимению, ср. мин бэйэ-м «я сам», кит бэйэ- тэ «он сам», кинилэр бэйэ-лэрэ «они сами», и т. д. Слово бэйэ в якутском имеет также значения «свой», «тело», «существо» и др. [Пекарский 1959:422–423]. Это слово употребляется и в языках, ареально близких или в свое время бывших в контакте с якутским. Так, в тунгусских языках, например, в эвенкийском, бэйэ имеет значение «человек» [Nedjalkov I. 1997: 337]. В монгольских языках, например, в бурятском, слово бэе употребляется в значениях «тело», «личность» и др., и оно дало начало реципрокальному местоимению бэе бэеэ «друг друга» [Черемисов 1973:129– 130].

59

Однако русское реципрокальное местоимение друг друга, как известно, восходит к прилагательному другой, а не к существительному друг-, см. [Фасмер 1986: 543].

60

В качестве уникального, но в этом отношении показательного примера можно привести якутский дериват со значением «обниматься», который образован от рефлексива со значением «обнимать себя»: куус- «обнимать кого-л.» > кууh-ун- «обнимать себя (сложив руки на груди, напр, перед вышестоящим)» (с > А в интервокальном положении) > куус-т-ус- «обнимать друг друга» (рефлексивный суффикс — н- ассимилируется в — т-; — ус-реципрокальный суффикс).

61

К этому случаю примыкает возможное происхождение реципрокального показателя из комитативного, близкого к социативному, см. [Maslova 1999: 161–178]. В этой связи замечу, что по некоторым данным в шапсугском диалекте адыгейского языка глагольный префикс комитатива дэ- мог выступать также как показатель социатива, а в ряде тюркских языков, как и в ряде языков банту, реципрокальный суффикс может иметь как социативное, так и комитативное значение (см. значения (ii) и (iii) в (8а) выше).

Фонетическое (и явно семантическое) сходство реципрока (а иногда и социатива) с показателем комитатива при именах давно обращало на себя внимание. Это отмечено в ряде неродственных языков: юкагирском [Иохельсон 1934: 175], в ряде языков банту, например, нкоре-кига [Taylor 1985: 68], каранго [Marconnes 1931: 191], языке восточный помо (хаканская семья) [McLendon 1975: 84]. Как пишет Р. Диксон [Dixon 1980: 433–434], «There are a few languages in which suffix to a verb has the same, or almost the same, form as the comitative derivational affix „with“ onto a nominal. In Yidiny nominal comitative is — ji — yi (examples were given in 10.4) and a reflexives is Vji-n (see 9.4.1). In Dhuwala/Dhuwal the reflexive-reciprocal verbal suffix is — mi (which takes future inflection (-rri) and the „having“ suffix on nouns is — mi in some dialects, — mini in others. In Thargari and Yinggarda both reciprocal suffix to verbs and comitative suffix to nouns have the form — parri. Interestingly, in Rembarmga verbal reflexive-reciprocal is — tto, identical to the privative suffix („whithout“ on nominals). The significance of these correspondences is not at present understood; indeed, they may be quite accidental». См. также [Недялков 1991: 301–302].

62

В айнском языке аппликатив обозначает некаузативную транзитивацию исходных глаголов с различными изменениями значения, в редких случаях с комитативным значением; ср. ko-onnepa «стареть вместе с кем-л.». В айнском немало социативов, у которых соотносительные формы аппликатива или отсутствуют, или не соотносятся с ними по смыслу. Таким образом, в отличие от адыгейского социатива здесь произошло слияние показателей аппликатива и реципрока и их грамматикализация.

63

В этой связи можно отметить употребление в средне- и ранненовоанглийском периоде наречия together в значении «друг друга»; ср.: Sir, we have known together in Orleans (Shakespeare, Cymbeline, I, iv, 38) букв. «Сэр, мы знали вместе (= друг друга) в Орлеане» (цит. по [Potter 1953: 253]).