(16) Иван верит, что он получит эту никак им не заслуженную премию.
Необходимо подчеркнуть, что наличие желания эпистемического субъекта, чтобы данное положение вещей имело место, недостаточно для того, чтобы о субъекте утверждать, будто он верит, что это положение вещей имеет или будет иметь место. Такое желание достаточно для того, чтобы приписать субъекту надежду, но не веру, ср. предложение
(17) Я надеюсь, что он солгал,
которое, в отличие от (8), вполне приемлемо.
Перейдем к короткому комментарию по вопросу об оценочной пресуппозиции, содержащейся в (В), который мы выше сочли необходимым. Ввиду того, что субъект веры не обязательно готов сказать, что предмет его веры обладает положительным качеством (хотя этот субъект и признает, что он действительно верит, что р истинно), ср.:
(18) Он верит, что Сатана существует.
(19) [Германн] верил, что мертвая графиня могла иметь вредное влияние на его жизнь (Пушкин, Пиковая дама, V).
формулировка пресуппозиции, предложенная в (В) и основанная на знании субъекта, может показаться контринтуитивной. Полное изложение доводов в пользу нашего толкования потребовало бы весьма пространного рассуждения, по сути дела представляющего собой своего рода очерк онтологии и гносеологии. Поскольку включение такого рассуждения в текст статьи невыполнимо, ограничимся лишь несколькими указаниями, касающимися узловых положений, которые мы считаем верными и в свете которых надо воспринимать формулу (В).
Во-первых, отношение «знает, что», свойственное как людям и другим лицам, так и неговорящим существам и Богу, несводимо к отношению «готов сказать, что»; люди знают очень многое из того, чего они не в состоянии высказать, в частности, они знают многое в области не вербализуемых ими логических следствий того, что они знают и что они даже могут сформулировать. Во-вторых, принимается следующее положение: то, что с данной точки зрения не заслуживает оценки «плохо», по крайней мере в той степени, в какой в отношении его справедливо отрицание как оценки «безразлично», так и оценки «плохо», и как раз по этой причине, наделено, в конечном счете, качеством «хорошо». В-третьих, все оценки, с которыми мы здесь имеем дело, т. е. «безразлично», «плохо», «хорошо», относительны в следующем смысле: они принимают во внимание довольно сложные отношения, аргументами которых являются, с одной стороны, определенные лица, с другой, определенные предметы знания и воли (подробнее этот вопрос рассматривается в [Boguslawski 1998]).
Сказанное должно объяснять, почему иные предложения с глаголом верить, что, к которым скорее всего неприменимо расширение в виде высказываний типа «а готов сказать, что р хорошо», все же приходится считать вполне приемлемыми, ср. (18)- (19). В частности, нельзя забывать о необходимости учета той релятивизации оценки, на которую мы только что обратили внимание; например, герой (19), по-видимому, усматривает в содержании р нечто вроде «смягчающего (его) вину обстоятельства».
Существенный класс пропозициональных аргументов, который заслуживает упоминания в этой связи, представляют собой предложения, изображающие знание определенной общей регулярности, характеризующей действительность; знание такой закономерности оценивается во всяком случае не отрицательно; ср. возможность приписать Салтыкову-Щедрину веру, содержание которой он и сформулировал (метафорически):
(20) Он верит, что в будущем веке отольются кошке мышкины слезки.
Нужно заметить, что любое общее знание (в отличие от обыкновенного факта, что то или иное выделенное лицо знает определенную конкретную вещь: оценка здесь может быть разной) наделено аксиологическим плюсом. Поскольку же существование лиц или предметов сводится именно к не имеющему частного характера знанию того, что какое-то качество свойственно некоторым объектам, не приходится удивляться, что соответствующие пропозициональные аргументы могут сочетаться с глаголом верить, что, ср. (18) (стоит обратить внимание на то, что придаточное предложение что существует Сатана с фокусированным «сатаной» — в противоположность фокусированному «существованию» — гораздо менее годится для роли аргумента в группе с глаголом верить, что).
Это рассуждение уместно дополнить замечанием, касающимся полулитературной веры в благополучный или, наоборот, неблагополучный исход определенного дела, обусловленный каким-либо в действительности «безразличным» происшествием, например, в виде большей рождаемости (в какой-то период) младенцев мужского, чем женского пола («предсказание» войны в недалеком будущем). Как совместить такое применение слова верить, что с его предполагаемой нами семантической структурой, включающей обсуждаемую оценочную пресуппозицию? Думается, что в обоих имеющихся в виду случаях (речь идет о развязке на «да» и на «нет») субъективная вероятность благополучного исхода в общем не меньше 50 %, т. е. «неплохая». Поэтому понятно, что данная условная связь может естественным образом оцениваться, в конечном счете, положительно. Таким образом, содержащееся в (В) аксиологическое требование, которому удовлетворяет положение «не безразлично и не плохо, следовательно, в той мере, в какой отрицание оценок „безразлично“, „плохо“ верно, хорошо», выполняется также в случае наших специальных высказываний с условным предсказанием. Добавим, что «пессимистические» предсказания как раз особенно легко примиримы с формулой (В): ведь надо учесть, что в обычных суевериях наличие благополучного исхода предполагает, по контрапозиции, в качестве своего необходимого условия нереализованность чего-то, что отличается низкой или даже исключительно низкой вероятностью (например, удача требует, чтобы черная кошка не перебежала дорогу; и вот появление такой кошки в поле зрения людей факт скорее всего редкий).
2. Обоснованность веры В противоположность тому, что утверждают многие интерпретаторы веры, считающие веру заведомо иррациональным умственным состоянием (ср., например, [Апресян 1995: 49]; отчасти также: [Шатуновский 1996: 274–277]), предикат верить, что как раз предполагает наличие в сознании эпистемического субъекта определенных истинных суждений. Такие суждения, правда, не обязательно влекут за собой р, но их предметом являются состояния или события, возможно, имплицируемые — вместе с положением вещей р — каким-то более богатым содержанием. Это создает некоторые основания во всяком случае для допущения р (д лущения типа пэрсовской «абдукции»).
Другое дело, что эти основания могут подчас оказываться в действительности или считаться кем-то весьма слабыми, вплоть до того, что данное допущение можно по праву назвать карикатурой веры Для обозначения таких извращенных умственных состояний существуют специальные идиоматические выражения, например, слепая вера; им можно сопоставить явления вроде «ложной дружбы» или «белой лжи», которые на самом деле ни дружбой ни ложью не являются.
То, что от предиката верить, что неотчуждаемо понятие того или другого основания соответствующих суждений или допущений, доказывается неприемлемостью реплик или пополнений типа тех, которые даны под звездочкой в нижеприведенных примерах (в противоположность тем, которые даны или могли бы быть даны с плюсом):
(21) — Я верю, что ее примут на работу.
— *На каком-то основании или без какого бы то ни было основания?
