Петергофа. Бесконечно это плавание под прицелом продолжаться не могло. Прохватилов приказал уходить полным ходом прочь от берега и сам повалился, спрятав голову под сиденье. Затарахтели пулемёты, ударила пушка, но разведчикам ещё раз повезло: Небо заволокло тучами, стемнело. Простреленная в нескольких местах лодка растворилась в туманной мгле.
Ударную группу повёл лейтенант Кирилов. По сигналу фонаря проход нашли быстро, но опасаясь засады, высадились не там, где засел сигнальщик, а с другой стороны мыса. Ананьев, ждавший товарищей со стороны моря, принял посланного за ним разведчика за немца и едва не застрелил его. Но, обошлось. Дальше операция пошла как по маслу: Одна группа залегла под деревьями у начала дамбы, вторая блокировала дом. Впрочем, термин «блокировать» здесь не вполне уместен – немцев забросали гранатами и больше никто из дома не вышел.
Группа Никитина ушла к катерам, которые стояли на воде, укрытые лишь маскировочными сетями. Охраны не было. Диверсанты заложили тол под пушки и под броню, а когда взрывами разворотило палубы – забросали катера противотанковыми гранатами, чтоб тонули быстрей. Взрывы у дамбы немцы приняли за авианалёт. Зажглись прожектора, раздались выстрелы зенитных орудий. Под шумок разведчики благополучно ушли на шлюпках в залив, где их подобрали катера.
По другой версии, изложенной на сайте «Военная разведка» прохватиловцы уходили от Стрельны сухим путём по немецким тылам. Но мне версия с эвакуацией на шлюпках кажется более достоверной, поскольку записана Петром Капицей со слов самого Прохватилова.
Версия о том, что осенью 43-го в стрельнинской бухте разведчики уничтожили катера MAS, возникла в конце 80-х уже после смерти Прохватилова. Возможно, кто-то из историков сопоставил сведения о четырёх итальянских катерах, переведённых на Балтику, с отчётом об уничтожении четырёх «штурмботов» разведчиками Прохватилова и предположил, что это одни и те же корабли. Версия подверглась жестокой критике: Во-первых, сам Прохватилов всегда называл уничтоженные его бойцами катера «штурмботами» и тоже, кстати говоря, неверно. «Штурмботами» сами немцы называли лёгкие металлические лодки с подвесными моторами, применявшиеся сапёрами и пехотой при форсировании водных преград. Никаких пушек на «штурмботах» не было, а из брони – только шлемы десантников. Во-вторых, на одном из форумов появились сведения (без ссылок на источник информации), что «уничтоженые» катера MAS благополучно пережили войну и вплоть до шестидесятых годов использовались финами в качестве сторожевиков. Короче говоря, по сей день не ясно, что за чудо враждебной техники утопили водолазы-разведчики в стрельнинской бухте.
Уже в наше время история с катерами получила неожиданное продолжение. Олег Вареник опубликовал в газете «Муниципальная перспектива» за 06 ноября 2002 г. интереснейшую статью примерно следующего содержания:
Вечером 29 октября 2002 г. экскаваторщик «Севзапстроймеханизации», копая траншею в районе морской набережной Портовой улицы (пос. Стрельна), вынул ковшом экскаватора металлические части какого-то механизма. При свете фар экскаваторщик осторожно откапывал твердую глину у корпуса, пока не показались искореженные металлические усиленные шпангоуты. Ковш экскаватора зацепился за фундамент двигательной установки и с частями корпуса поднял его на поверхность. Отрыли еще много металлических и деревянных фрагментов катера. С трудом откопали и подняли блестящий валопровод длиной четыре метра с дейдвудной полутораметровой трубой. По косвенным признакам – корпус деревянный, с медным креплением, громадный фундамент под мощный, в 2000 лошадиных сил, двигатель, четырехметровый вал диаметром 60 мм, размеры корпуса – это был катер «МАS». Находка была доставлена к музею «Морская Стрельна».
РОН и суперторпеда
Самая значительная операция РОНа прошла летом 1944 г., причём, прошла без единого выстрела. Предыстория этой операции такова: в сентябре 1943 года на вооружение Кригсмарине поступили первые в мире серийные самонаводящиеся лодочные торпеды TV (G7es), предназначеные для самозащиты подлодок от эскортных кораблей. Торпеда была создана на базе электрической G7e и приводилась в движение небольшим электромотором не оставлявшим в воде демаскирующего следа, характерного для торпед с парогазовым двигателем. Изюминкой TV была акустическая система самонаведения, настроенная на характерные частоты гребных винтов корабля. Теоретически (очень сильно теоретически, поскольку торпеда не оставляла следа) эсминец, обнаруживший торпедную атаку, мог дать полный ход и оторваться от сравнительно тихоходной (не более 24,5 узлов) торпеды. Подвергшиеся торпедной атаке транспорты в большинстве случаев были обречёны.
В июле 1944 года при несении боевого дежурства в районе пролива Бьёрке-Зунд погиб при загадочных обстоятельствах сторожевой катер МО-105. До него примерно при таких же обстоятельствах погибли МО-304 и МО-107. Ни следа от торпеды, ни перископа ПЛ никто из уцелевших моряков не видел. С МО-103 у немцев вышла осечка. Юнга с проходящей шаланды заметил под водой тень. Находящийся поблизости МО-103, вовремя получил сообщение и начал охоту. Подлодка оказалась в ловушке между отмелью и островом Руонти. После серии взрывов глубинных бомб на поверхности стали лопаться гигантские воздушные пузыри – воздух из отсеков подлодки. На поверхность всплыли шестеро немецких моряков.
В том, что подлодку необходимо обследовать, командование КБФ убедили сами немцы. Они несколько раз бомбили и обстреливали место гибели субмарины. Неуёмная активность противника показалась балтийцам подозрительной. Искать и обследовать субмарину послали прохватиловцев, за которыми прочно закрепилась слава специалистов по поиску чёрной кошки в тёмной комнате. Главная проблема заключалась в том, что курс на МО-103 во время охоты прокладывался неточно, а оставленную на месте гибели подлодки веху унесло течением. Пролить свет на местоположение субмарины мог её командир, корветтен-капитан Вернер Шмидт. Немец охотно сообщил свои личные данные, но раскрыть местоположение субмарины отказался.
По версии «Военной разведки», подводника допрашивал сам Прохватилов причём, обошлось без «допроса третьей степени». Командир РОНа развернул перед Шмидтом карту, наобум провёл на ней линию и заявил: «Только идиот мог идти таким курсом». Возмущению корветтен-капитана не было предела: «Я шел единственно верным в такой обстановке курсом. А положили нас совершенно случайно здесь!» – и ткнул пальцем в карту.
Глубина в месте гибели подлодки составляла около тридцати метров. А предел для легкого водолаза того времени – 20 метров. Глубже применяемый в дыхательных аппаратах кислород становился опасен. Прохватилов описывал работу водолазов так: «Походят мои хлопцы по дну минут десять и вылетают наверх. У одного кровь носом идет, у другого из ушей, а у третьего полная маска пены. Искусственное дыхание надо делать, откачивать. А тут еще финны из пушек обстреливают. Все же нашли мы субмарину на дне».
Водолазы закрепили на рубке подлодки деревянный трап в качестве буя, но больше ничего сделать не смогли – несовершенные дыхательные аппараты не позволяли работать в отсеках более 3-4 минут. Решено было спускать тяжёлого водолаза в обычном скафандре. Пригнали бот с компрессором, телефоном и шлангами. Под воду ушёл Сергей Непомнящий. С большим трудом он пролез в узкий рубочный люк, осмотрел центральный пост, стал отдраивать люки в другие отсеки. Через час он передал: «Нашел пенал с картами. Иду наверх». На боте стали подтягивать шланги, когда водолаз заорал не своим голосом: «Выручайте, чертовы покойники держат!»
