немецких лётчиков, между прочим, повторил Валентин Пикуль в своём «Реквиеме каравану PQ-17».
В действительности всё обстояло несколько иначе. Перед Рашером стояли две чётко очерченные задачи: Во-первых, максимально продлить жизнь человека, замерзающего в водах Атлантики или в русских сугробах. Во-вторых, найти надёжный способ возвращения пострадавшего к жизни, если помощь запоздала. В экспериментах Рашер планировал сравнить эффективность неодушевлённых нагревательных приборов, как-то: электрических грелок, тепловых вентиляторов, тёплой ванны. От идеи руководства СС испытать «живительное тепло» учёный вначале отказался, полагая, что согревание пострадавшего таким способом будет слишком медленным. Но рейхсфюрер СС Гиммлер умел убеждать.
В распоряжение Рашера были направлены четыре женщины из концентрационного лагеря Равенсбрюк. Им надлежало согревать своими телами сильно охлажденных мужчин. Далее, слово д-ру Рашеру:
«…Изъятие из воды проводилось при понижении ректальной температуры до 86 градусов по Фаренгейту (30 градусов по Цельсию). В восьми случаях испытуемых помещали между двумя обнаженными женщинами на широкой кровати . При этом женщины получили указание прижаться к охлажденному человеку как можно плотнее . Затем всех троих накрывали одеялами . Придя в сознание , испытуемые больше не теряли его. Они быстро осознавали, что с ними происходит и плотно прижимались к обнаженным телам женщин. Повышение температуры при этом происходило примерно с такой же скоростью, что и у испытуемых, отогреваемых исключительно одеялами. Исключение составили четверо испытуемых, которые совершили половой акт, когда температура их тел колебалась от 86 до 89,5 градусов по Фаренгейту (30 – 33 градусов по Цельсию). У этих лиц температура повышалась очень быстро, что можно сравнить лишь с эффектом горячей ванны».
И всё же, метод не прижился. Во-первых, далеко не все пострадавшие оказываются в состоянии оценить роскошь женского тела (опыты Рашера наглядно показали это). Ванна с постепенно повышаемой температурой и внутривенное введение тёплого физиологического раствора в таком случае эффективнее. А во-вторых, как вы себе это представляете: Привозят в приёмное отделение больницы обмороженного бомжа и на какие шиши ему проститутку искать будут!?
Плешивый ангел смерти
Патологоанатом Давыдовский, Ипполит Васильевич (1887—1968), человек несомненно опытный и многое повидавший. Шутка ли, подняться с должности фельдшера при ростовской горбольнице до заведования кафедрой 2-го Московского Мединститута? Однако при всех несомненных достоинствах был у Ипполита Васильевича один пунктик, который однажды вышел ему боком. Ипполит Васильевич был очень пунктуальным и аккуратным патологоанатомом. Он имел обыкновение посещать в палатах тех пациентов, которые вследствие неизлечимых болезней, должны были в недалёком будущем поступить к нему в морг для вскрытия. Чтоб, так сказать, ознакомиться с материалом «до» и «после». Пациенты это дело просекли.
Они подметили, стоит появиться лысому доктору в палате, как спустя некоторое время кто-то из соседей умирает. Поступает, скажем, в клинику бабка с далеко зашедшим циррозом печени. День-другой она донимает соседок бредом, потом вроде бы выздоравливает (в медицине есть такой казус: период ложного благополучия). Вдруг, появляется этот лысый, который и в отделении-то не числится. На следующее утро бабку увозят в морг. Сложив дважды два, больные поняли, кто причина их бед и повышенной смертности в больнице. И решили бороться с этой причиной народными средствами: Подкараулили Давыдовского в пустом коридоре, где между ними и доктором состоялся следующий разговор (за точность цитирования не ручаюсь):
Давыдовский:
– Позвольте…?
Больные:
– Не позволим!
Давыдовский:
– Пустите!
Больные:
– Не пустим.
Мертвецы – самые спокойные пациенты, которых только можно придумать. Не скандалят, не жалуются и в драку не лезут. Работа с ними не способствует развитию бойцовских навыков. Да и сам Давыдовский уж давно позабыл, как его лупили в последний раз в ярославской гимназии и постоять за себя не смог. Патологоанатому всыпали столько, что тот дорогу забыл в палаты «обитаемых» отделений. А в Строительных Нормах и Правилах примерно в то же время появилась строка, не допускающая двоякого толкования: «Морги и патологоанатомические бюро устраиваются в отдельных зданиях, удаленных от лечебных корпусов». Чтоб у маньяков-патологоанатомов даже мысли не было, шататься по отделениям, присматриваясь к будущему материалу для вскрытий.
Атомная медсанчасть
25 апреля 1986 года была запланирована остановка 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС для очередного планово-предупредительного ремонта. В ходе остановки решено было провести испытание так называемого режима «выбега ротора турбогенератора», предложенного генеральным проектировщиком в качестве дополнительной системы аварийного электроснабжения. В 1:23:04 начался эксперимент. Из-за снижения оборотов насосов, подключённых к «выбегающему» генератору, и положительного парового коэффициента реактивности мощность реактора начала расти. В 1:23:39 нажата кнопка аварийно защиты на пульте оператора. В следующие несколько секунд зарегистрированы различные сигналы, свидетельствующие о быстром росте мощности, затем регистрирующие системы вышли из строя. Произошло несколько мощных ударов, и к 1:23:47—1:23:50 реактор был полностью разрушен.
В медсанчасти № 126 в Припяти по «Скорой помощи» дежурили диспетчер Л. Н. Мосленцова, врач В. П. Белоконь и фельдшер А. И. Скачек. В приемном покое дежурили медсестра В. И. Кудрина и санитарка Г. И. Дедовец. Первый вызов с АЭС поступил почти сразу после взрыва. Что произошло, толком не объяснили, но Скачек выехал на станцию. В 1 ч 35 мин с обычного вызова в диспетчерскую вернулся врач Белоконь. Сколько-нибудь внятной информации о произошедшем не было. В 1 ч 42 мин. позвонил Скачек сообщил, что
