мстителей» (конную и стрелковую) численностью 33 006 и 26 481 чел. и действовать ими по тылам противника с юга и северо-запада.[224]
Хрущев в своих воспоминаниях потом характеризовал Щаденко как человека честного, но «какого-то полуидиота»; полковник И. Г. Старинов в приватных беседах высказывался сходным образом: «дурнее я человека не видал». Неудивительно, что проект Главупрформа был Сталиным отвергнут.
Самым интересным для нас здесь оказывается внезапно проявившееся стремление к «разрастанию» ведомственных структур по руководству партизанским движением. Одновременно (что, в принципе, не должно удивлять), те структуры, которые занимались партизанским движением, боролись за сохранение своих полномочий.
Отвергнув проект Главупрформа, Сталин поручил Пономаренко начать работу по созданию централизованного органа по руководству партизанами — Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД). Это решение вызвало сильное противодействие со стороны наркома НКВД Берии. Роль органов внутренних дел в развитии партизанского движения действительно трудно было переоценить: на учете 2-го отдела НКВД СССР к концу 1941 г. состояло 1798 партизанских отрядов (общей численностью 70 796 чел.) и 1153 разведывательно-диверсионные группы (7143 чел.), что составляло около 90 % всех партизанских формирований, закрепившихся на оккупированной территории к этому времени.[225]
Для начала в ГКО из Наркомата внутренних дел стали регулярно поступать спецсообщения о боевой деятельности чекистских партизанских отрядов.[226] Кроме того, деятельность подконтрольных органам НКВД партизанских и диверсионных групп регулярно обобщалась в спецсообщениях на имя наркома внутренних дел, которые, насколько можно судить, также демонстрировались высшему руководству страны.[227] Все эти сообщения выгодно оттеняли ту огромную роль, которую органы госбезопасности играли в организации партизанского движения, и подготавливали благоприятную почву для дальнейших действий.
20 декабря, в день годовщины создания ВЧК, нарком внутренних дел собрал оперативное совещание руководящего состава. Судоплатов вспоминал: «По поручению Сталина он поставил передо мной ответственные задачи по развертыванию зафронтовой работы в тесном взаимодействии с командованием Красной Армии. Придавалось исключительное значение перенесению акцента наших усилий, в соответствии с поручением Жукова, на разрушение коммуникаций отступающих немецких войск».[228]
Как только руководство страны убедилось в том, что участие органов госбезопасности в партизанском движении крайне велико, был поставлен вопрос о целесообразности формирования независимого штаба партизанского движения. К чему ненужный параллелизм?
«В разгаре работ по созданию штаба, — вспоминал начальник ЦШПД П. К. Пономаренко, — неожиданно было получено указание приостановить организацию штаба. Как потом выяснилось, причиной этого указания была записка Берия о нецелесообразности создания такого штаба, так как, по его мнению, руководство движением он мог осуществлять сам, без специального штаба».[229] Кроме того, по мнению наркома внутренних дел, деятельность партизан «из народа» носит стихийный, разрозненный характер, не поддается руководству и не может дать ожидаемого оперативного эффекта. Специальной деятельностью за линией фронта должны заниматься профессионалы из органов внутренних дел.[230]
От создания ЦШПД отказались; вместо этого 18 января 1942 г. в структуре НКВД СССР на базе 2-го отдела было создано специальное 4-е Управление, задачей которого являлось осуществление разведывательно-диверсионной деятельности в тылу противника; возглавил новое управление П. А. Судоплатов.[231] Можно согласиться с выводом В. А. Романова, что создание 4-го Управления «было призвано повысить эффективность действий формирований НКВД за линией фронта и одновременно повысить удельный вес этого направления деятельности в рамках центрального аппарата наркомата».[232] В составе наркоматов внутренних дел Украины и Белоруссии создавались подчиненные Центру 4-е Управления, которым, в свою очередь, подчинялись 4-е отделы УНКВД.[233] В состав 4-го Управления НКВД СССР был включен так же Штаб истребительных батальонов и партизанских отрядов. Штат штаба был всего 15 человек (при штате всего Управления в 113 человек), но в случае необходимости он, безусловно, мог быть развернут во что-нибудь более значительное. [234] Система, таким образом, приобрела законченный централизованный характер.
Структура самого 4-го Управления была следующей:
Руководство;
Секретариат;
Финансовая группа;
Информационно-учетное отделение;
1-й отдел (зарубежный):
1-е отделение (Европейское);
2-е отделение (Африка, Дальний Восток);
3-е отделение (Ближний Восток, Турция, Иран, Афганистан, арабские страны, Средняя Азия, Закавказье);
4-е отделение (работа по военнопленным и интернированным);
2-й отдел (территории СССР, оккупированные и угрожаемые противником):
1-е отделение (Москва и Московская область);
2-е отделение (УССР, Молдавская ССР, Крымская АССР);
3-е отделение (БССР);
4-е отделение (РСФСР, Карело-Финская ССР);
5-е отделение (Литовская ССР);
6-е отделение (Латвийская ССР);
7-е отделение (Эстонская ССР);
8-е отделение (вербовка спецагентуры из числа заключенных лагерей);
9-е отделение (учетное);
3-й отдел:
1-е отделение (технической подготовки);
2-е отделение (оперативное);
3-е отделение (материально-технического снабжения);
1-й и 2-й отряды взрывников;
4-й отдел:
1-е отделение («Д»);
2-е отделение («ТН»);
3-е отделение (подготовки);
4-е отделение (материально-техническое).[235]
В приказе о создании 4-го Управления цель новой структуры определялась как «проведение специальной работы в тылу противника, а также организация и осуществление мероприятий по выводу из строя и уничтожения промышленных предприятий и других важных сооружений на территории, угрожаемой противником».[236] Суть «специальной работы в тылу противника» определялась отдельно. На 4-е Управление возлагались задачи:
1)
