секретарь ЦК КП(б) Белоруссии бригадный комиссар В. Н. Малин.[352]
Как мы видим, Ворошилов серьезно преобразовал ЦШПД и провел на ключевые посты (оперативное управление, разведывательное управление, управление снабжения) поддерживающих его людей со стороны. Также Ворошилов заручился поддержкой ряда старых работников ЦШПД, которых он хорошо знал: Х.-У. Д. Мамсурова и И. Г. Старинова. Обоих он во время «Великой чистки» спас от репрессий; подобное люди не забывают. На руку Ворошилову играло и то обстоятельство, что личный состав центральных органов управления партизанским движением на 75 % состоял из военных, привыкших к субординации и рассматривавших Маршала Советского Союза как лицо более авторитетное, чем штатский секретарь белорусской компартии. Пономаренко пытался противодействовать авторитету Ворошилова апелляциями к «партийному чувству»; чьей будет победа в этом незримом противоборстве, могло показать только время.
Несмотря на то что реорганизация централизованной системы управления партизанским движением не была еще завершена, было уже ясно, какой вид она примет.
Возглавляет систему Главнокомандующий партизанским движением, при котором действует ЦШПД, основной упор в работе которого делается на планирование операций, разведывательную и пропагандистскую работу, снабжение партизан. ЦШПД подчиняются три региональных штаба партизанского движения: Ленинградский (численность 57 военнослужащих и 12 вольнонаемных), Украинский и Белорусский (в каждом по 57 военнослужащих и 21 вольнонаемный), которые осуществляют сбор информации о положении на оккупированной территории, осуществляют руководство крупными партизанскими соединениями, а также, через областные оперативные группы (8–13 чел.), обеспечивают бесперебойное снабжение партизан. На уровне фронтов действуют представительства ЦШПД (10–12 работников с небольшим техническим аппаратом), что позволяет увязывать действия партизан с тактическими и оперативными интересами Красной Армии. Через фронтовые представительства ЦШПД осуществляется руководство партизанскими отрядами в тактическом тылу противника.[353]
Система учитывает специфику партизанского движения и интересы армейского командования, позволяет проводить осмысленное планирование и руководство партизанскими формированиями.[354]
Параллельно Ворошилов продолжал реализовывать политику, направленную на ликвидацию дублирующих ведомственных структур управления партизанским движением. 23 октября 1942 г. произошла реорганизация Главного разведывательного управления ГШ. ГРУ было выведено из состава Генштаба и подчинено непосредственно наркому обороны. На ГРУ было возложено «ведение агентурной разведки иностранных армий как за границей, так и на временно оккупированной противником территории СССР».[355] Ведение войсковой разведки возлагалось на создаваемое при Генштабе Управление войсковой разведки, которому были подчинены разведотделы штабов фронтов и армий. 5-й отдел остался в составе ГРУ; теперь возможность вести масштабные диверсионные мероприятия была невозможна ввиду отсутствия представительств на уровне фронтов и армий. Правда, ГРУ было разрешено «создание на периферии вдали от штабов фронтов 3–4 разведывательных групп, использовав для их прикрытия представительства ЦШПД при Военных советах фронтов».[356]
С 4-м Управлением НКВД СССР, сосредоточившимся на разведывательной и диверсионной деятельности и потому конкурентом ЦШПД больше не являвшимся, было налажено взаимодействие и обмен информацией.[357] Нерешенным оставался вопрос с действовавшими на коммуникациях противника отдельными гвардейскими батальонами минеров, созданными в августе 1942 г. подчиненными командованию инженерных войск РККА,[358] не приходится, однако, сомневаться, что вопрос был решаем.
Активно решались также вопросы повседневного обеспечения партизанских формирований: налаживалась радиосвязь с представительствами ЦШПД на фронтах и партизанскими отрядами, «выбивалась» авиация для снабжения партизан.[359]30 сентября 1942 г. начальнику инженерных войск была сделана первая заявка на изготовление специальных партизанских мин семи различных образцов; пять из них были изобретены полковником Стариновым.[360]«Именно в результате принятым Главкомом партизанского движения мерам уже в 4-м квартале 1942 года Главным военно-инженерным управлением Красной Армии (ГВИУ) было поставлено ЦШПД 40 000 мин замедленного действия, 30 000 противопоездных, 12 000 автотранспортных, 40 000 ампульных, 15 000 рычажных, 15 000 малых магнитных мин, 45 000 противопехотных, 25 000 колесных замыкателей», — с удовлетворением писал впоследствии Старинов.[361]
Активно проводились мероприятия по централизации партизанского движения. 6 ноября Ворошилов издал приказ № 0061, запрещавший самовольный выход партизанских отрядов и бригад в тыл советских войск; такие действия отныне приравнивались к дезертирству.
Результаты этих действий немцы заметили очень скоро. «Русские осенью 1942 г. изменили свою тактику, перенеся партизанскую борьбу глубже в тыл, — констатировал впоследствии генерал К. фон Типпельскирх. — Таким образом, они отказались от тактики непосредственного взаимодействия между фронтом и партизанами. Теперь немецкие войска были спокойны за свой непосредственный тыл. Но тем тяжелее стало бороться с партизанским движением в далеких тыловых районах..
В середине осени помимо частных операций партизан в интересах фронтов в Центральном штабе была разработана и широкомасштабная операция, в которой должны были бы принять участия крупные силы партизан на всей оккупированной территории.
Готовилась она основательно. «Все подразделения Центрального штаба обеспечивали оперативное управление данными об обстановке, протяженности железнодорожных линий на оккупированной территории СССР, их пропускной способности и интенсивности движения по ним немецких эшелонов. На основе этих данных определялись важнейшие участки пути, вывод из строя которых нужно было осуществить в первую очередь, делались расчеты потребностей партизан в рациях, взрывчатке, минах и других средствах борьбы, оформлялись заявки на самолеты, необходимые дам переброски этих грузов на партизанские базы, намечались перегруппировки партизанских сил, подтягивание партизанских формирований к районам предстоящих массовых диверсий и т. д.».[362]
Расчеты операции и первоначальная подготовка были завершены к 30 октября. Для операции требовалось произвести 300 самолето-вылетов и перебросить партизанам 138 тонн грузов. Операция должна была производиться на западном и северо-западном направлении, и план ее был достаточно изящен.
Были определены десять железнодорожных магистралей, вывод которых из строя мог значительно затруднить положение противника. «Каждая операция на избранном участке будет представлять следующее, — докладывал позже начальник ЦШПД. — Крупные партизанские отряды, расположенные вдоль коммуникаций, в наиболее подходящих местах участка нападают на перегоны, истребляют малочисленную охрану, выставляют заслоны и производят массовое разрушение пути, растаскивание рельс, сжигание шпал в 3–5 местах участка протяжением в 2–3 километра каждый общим протяжением разрушаемого пути 9–12 километров».[363] Эти действия сами по себе вызывали бы задержку в движении вражеских составов и могли быть проведены без особого риска; однако главная цель операции была в другом. «Одновременно с разрушением пути специальные группы минеров, подготовленные и высланные нами в партизанские отряды в количестве 15 человек в каждой группе, производят закладку 100–150 специальных мин замедленного действия с расчетом замедления от 5 суток до 2 месяцев с расчетом взрыва ежесуточно 3–4 мин, что должно обеспечить полную задержку движения».[364] Операция получила кодовое название «Лампа»; «под лампой темнее всего», — пояснил впоследствии полковник Старинов.
Но главным мероприятием, проводимым Ворошиловым, стала «военизация партизан». Проект этой «военизации» Старинов излагает следующим образом: «Мы указывали, что части будущей регулярной партизанской армии мыслятся не как обычные армейские формирования, а как особые, маневренные,
