морального свойства».
— Не стесняйтесь, прошу вас. Я весь к вашим услугам.
— В таком случае, граф, вообразите, что я разыскиваю одного очень опасного человека, да, черт возьми, человека, который разом представляет собою и безбожника…
— Ого!
— …и заговорщика…
— Да ну?
— …и подделывателя документов!
— Что вы говорите?
— К тому же он прелюбодей, фальшивомонетчик, знахарь, шарлатан, руководитель тайного общества — словом, человек, все сведения о котором у меня собраны в моих регистрах, а также вот в этой шкатулке — она перед вами.
— Да, понимаю: у вас есть все сведения, но нет этого человека, — сказал Бальзамо.
— Нет!
— Черт побери! А ведь его найти важнее, как мне кажется.
— Несомненно. Впрочем, вы сами сейчас убедитесь в том, как мы близки к его поимке. Пожалуй, Протей был менее изменчив, чем этот человек, а у Юпитера было меньше имен, чем у нашего таинственного путешественника: Ашарат — в Египте, Бальзамо — в Италии, Сомини — на Сардинии, маркиз д’Анна — на Мальте, маркиз Пеллигрини — на Корсике, и наконец граф…
— Граф?.. — повторил Бальзамо.
— Это его последнее имя, и я, признаться, не мог его прочесть, но вы ведь мне поможете, не правда ли? Я в этом совершенно уверен, потому что вы непременно должны были встречаться с этим господином во время путешествия в какой-нибудь из тех стран, которые я сейчас перечислил.
— А вы мне помогите, — невозмутимо произнес Бальзамо.
— A-а, понимаю: вам угодно ознакомиться с приметами, не правда ли, граф?
— Да, прошу вас.
— Извольте, — начал г-н де Сартин, в упор глядя на Бальзамо, — это человек вашего возраста, вашего роста, такого же, как у вас, телосложения; то это знатный вельможа, который сорит деньгами, то шарлатан, пытающийся постигнуть тайны природы, то член некоего тайного братства, приговаривающего королей к смерти, а троны к свержению.
— Ну, это слишком туманно, — заметил Бальзамо.
— То есть как — туманно?!
— Если бы вы знали, скольких людей, похожих на того, кого вы только что описали, мне приходилось встречать!..
— Неужели?
— Уверяю вас! Вам следовало бы внести некоторые уточнения, если вы действительно хотите, чтобы я вам помог. Прежде всего; известно ли вам, где, в какой стране он чаще всего бывает?
— Везде!
— Ну, а в настоящее время?
— В настоящее время он во Франции.
— Чем же он занимается во Франции?
— Под его руководством готовится неслыханный доныне заговор.
— Ну вот, это уже кое-что: если вы знаете, какой заговор он готовит, вы держите в руках нить, на другом конце которой, по всей вероятности, вы и найдете этого человека.
— Я придерживаюсь того же мнения, что и вы.
— Раз вы так думаете, почему же вы, в таком случае, просите у меня совета?
— Я еще раз взвешиваю все «за» и «против».
— Относительно чего?
— Вот этого.
— Чего же?
— Должен ли я его арестовать, да или нет?
— Да или нет?
— Да или нет.
— Я не понимаю, почему «нет», господин начальник полиции, раз он замышляет…
— Да, но он отчасти защищен, потому что носит громкое имя, титул…
— Понимаю. Однако что же это за имя, какой титул? Вам следовало бы сказать мне об этом, чтобы я помог вам в ваших поисках.
— Ах, граф, я вам уже сказал, что знаю имя, под которым он скрывается, но…
— Но не знаете, каким именем он себя называет, бывая в обществе, не так ли?
— Вот именно! Если бы не это обстоятельство…
— Если бы не это обстоятельство, вы бы его арестовали?
— Немедленно.
— Знаете, дорогой господин де Сартин, это действительно очень удачно, как вы сами сказали, что я пришел к вам именно сейчас, потому что я окажу вам услугу, о которой вы просите.
— Вы?
— Да.
— Вы скажете мне, как его зовут?
— Да.
— Назовете то самое имя, под которым он представлен в обществе?
— Да.
— Так вы с ним знакомы?
— Близко.
— Что же это за имя? — спросил г-н де Сартин, приготовившись услышать какое-нибудь вымышленное имя.
— Граф де Феникс.
— Как? Имя, которое вы назвали, приказывая о себе доложить?
— Да.
— Так это ваше имя?
— Мое.
— Значит, Ашарат, Сомини, маркиз д’Анна, маркиз Пеллигрини, Джузеппе Бальзамо — это все вы?
— Ну да, — просто ответил Бальзамо, — совершенно верно, я.
Господин де Сартин несколько минут не мог прийти в себя от этой вызывающей откровенности.
— Я, знаете ли, так и думал, — проговорил он наконец. — Я вас узнал и догадывался, что Бальзамо и граф де Феникс — одно лицо.
— Должен признаться, что вы великий министр, — заметил Бальзамо.
— А вы великий наглец, — проговорил в ответ г-н де Сартин, направляясь к колокольчику.
— Почему наглец?
— Потому что я сейчас прикажу вас арестовать.
— Неужели? — спросил Бальзамо, преградив ему путь. — Разве можно меня арестовать?
— Черт побери! Скажите на милость, неужели вы думаете, что можете мне помешать?
— Вы хотите это узнать?
— Да.
— Дорогой начальник полиции! Я сейчас пущу пулю вам в лоб.
Бальзамо выхватил из кармана великолепный, отделанный позолоченным серебром пистолет с чеканкой, словно вышедшей из рук самого Бенвенуто Челлини. Он спокойно навел его г-ну де Сартину в лицо — тот побледнел и рухнул в кресло.
— Ну вот и отлично! — похвалил Бальзамо, подвинув к себе другое кресло и сев рядом с начальником полиции. — А теперь мы можем побеседовать.
