Память закрывает свой альбом. Кавалерия спит. Часа через три встает, быстро приводит себя в порядок и выходит в коридор. У нее лекция, которую пропускать нельзя, потому что потом народ уже не соберешь. В аудиторию она вошла тихо, и ее никто не заметил. Десять новичков, недавно вернувшихся из пегасни, занимались каждый своим делом. Лара «звонькала» кому-то из кавалеров и смеялась тем волнующим, немного искусственным смехом, каким никогда не смеялась, когда ей действительно бывало весело.
– Это кто? – шепнула ей Фреда.
– Как кто? Нескромный вопрос! Это Сержик… политик и бизнесмен! – небрежно объяснила Лара, зажимая пальцем динамик.
– Ага, ты рассказывала! Не тот самый, у которого точка продажи кошачьего корма на рынке? Ну он еще собирает подписи для партии любителей собачек? – громко спросила Фреда, пользуясь тем, что палец Лары отлип от динамика. Трубка озабоченно притихла. Лара сделала страшные глаза и, погрозив Фреде кулаком, продолжила торопливо смеяться.
Кирилл шептался с Леной. Это было очень одностороннее шептание. Он размахивал руками, хихикал, подскакивал. Натуральная муха, жужжащая вокруг Спящей Красавицы. Лена слушала его, лениво переплетая толстенную косу.
Рина давно заметила, что у Кирилла с Леной особые отношения. Особые потому, что нарушают привычную схему ухаживаний Кирилла, которая состоит в том, что он повторяет за девушкой все, что говорит она. «Погода чудесная». – «Чудесная». – «А вчера была отвратная». – «Отвратная». – «Машка такая идиотка, правда!» – «Правда!» – «Ты меня проводишь?» – «Проводишь». – «А любишь?» – «Любишь».
– Слушай! А тебе самому не надоело? – как-то спросила Рина.
– Надоело, – согласился Кирилл. – Но этот способ лучший. Во-первых, можно не напрягать извилины. Во-вторых, вообще не слушать, что она несет. В-третьих, у девушки создается впечатление, что ты понимаешь ее, как никто.
– А что ты свин, девушка не может разобраться?
– Редко, потому что она же находится в экстазе от непрерывного болтания! – заметил Кирилл. – Да и мозг, опять же, нужен, чтобы разобраться! А меня могут выносить или девушки, у которых мозга сроду не было, или Лена. Но за ней почему-то повторять не получается. Она все больше молчит.
Остальные юные шныры тоже не сидели без дела. Алиса всех презирала. Всякий, взглянувший на нее, должен был навеки ощутить себя ничтожеством, вот только никто на нее не смотрел. Даня пытался вспомнить, чем
– Доброе утро! – отчетливо произнесла Кавалерия.
Ее приветствие заставило народ очнуться. Сашка перестал бить кулаком по стене, а Макар – жевать. Кавалерия подошла к окну и, счесав монетой лед, стала смотреть на улицу. Перед ШНыром, смешно растопырив руки, стоял Горшеня. Стоял уже давно. На голову ему ветер намел сугроб.
Кавалерия смотрела на Горшеню, а Рина – на Кавалерию. Рине вспомнилось, как в сентябре во время сильного дождя Кавалерия пряталась под кленом и держала Цезаря под уздцы. Холодные струи пробивали листву насквозь. Цезарь вздрагивал и, как мокрая ворона, встряхивал крыльями. Ему было неуютно, тревожно. А Кавалерия задирала к небу лицо, улыбалась, и по очкам у нее текла вода.
– В последние годы золотых пчел вылетало из улья все меньше. Много шныров погибло, еще больше – переметнулось к ведьмарям или просто ушло. Закладок достается меньше. Как следствие – мир хиреет и заболачивается, – сказала Кавалерия.
Класса она не замечала и говорила скорее для себя. Да и вообще, если разобраться, Кавалерия не любила никого учить. Одна из любимых ее фраз была: «Чем больше я даю информации, тем меньше у вас останется в голове в результате этой информации!» И другая похожая: «Истинное знание не приходит от слов, а только уходит».
– И какая мысль? Типа: все марш служить человечеству? – вызывающе спросила Фреда.
Кавалерия строго взглянула на нее, однако на Фреду суровые взгляды не действовали. Она лишь фыркала, как норовистая лошадь, и таращила глаза.
– Для начала послужи ШНыру! В ближайшее время каждому из вас предстоит решить: готов ли он к первому нырку. Самому сложному, потому что первый нырок – это поединок с самим собой.
– То есть мы уже можем нырять? – недоверчиво спросила Фреда.
– Сомневаюсь. Все, чему Меркурий вас выучил, это крепко сидеть в седле. Но другого выхода нет. Шныр исчерпал все резервы. Средние и старшие шныры ныряют с полной загрузкой. Если увеличить ее хотя бы немного – люди начнут разбиваться или сходить с ума. Вы, хотя это и пафосно звучит, наша последняя
