Дневник. 2006 год.

давалась в порционном виде – порция на столовой ложке. Лежали ложки на тарелках, изображали своим рисунком солнечный круг. Так солнце изображали при Людовике ХIV. Каждая ложка была не полной. Икру ели ложками, но не полными.

Дошел пешком до института, взял машину и приехал, усталый и совершенно разбитый, домой.

30 августа, среда. К вечеру все же закончил третью главу. Тот, кто пишет, поймет, как трудно сплести общую канву. Дальше уже дело техники – заполнить оставшиеся лакуны, тем более, они у меня помечены. Например, несколько слов о Михоэлсе, Клочков, Корнилов, их предатели и доносчики. Эти места я выделил жирным шрифтом, сделать их можно быстро и хорошо, материал и внутренняя интонация есть, но еще следует подумать – надо ли. В целом глава даже выписана, почти без общих мест, без эпизодов, которые бы меня не удовлетворяли. Мне ведь, когда я почти все закончил в воскресенье и даже похвастался С.П., думалось, что осталось написать лишь несколько фраз «подслушанного» на кафедре диалога, но оказалось, что можно – и это органически получилось – еще «войти» на кафедру, описать круглый стол, застеленный зеленым сукном и встретить несколько новых теней. Еще раз убеждаюсь, надо идти за интуицией. Как все это обогатило эпизод, вот оно столь любимое мною «замедление». С другой стороны, я всегда буду говорить своим ученикам: не пишите «под меня». Это особый, часто мучительный взгляд на жизнь, особый метод ее обработки. По большому счету, быстро и беллетристично, как сам я люблю читать, я писать не умею. Как прав был для сегодняшнего дня Дима Быков: пишите быстро.

31 августа, четверг. В два часа уехал из дома: в три на Радио России у меня часовая передача, которая идет на несколько десятков стран. Особенность передачи в том, что ее, кажется, еще снимали и на телевидение. С моим-то распухшим глазом. Но я помню: из тележки легко выпасть, но трудно в нее снова забраться. Телевизионная версия пойдет и по Интернету. О самой передаче не говорю, ее вел директор компании «Русское радио» Армен Оганесян. Меня сначала привели к нему в кабинет. Это бывший кабинет помощника С.Г. Лапина. Кабинет самого председателя Гостелерадио перестроен. Каждый раз, когда я бываю в этом здании, столько воспоминаний наваливается н меня! Кстати, в одном из вопросов, который задали мне слушатели, оказалось и упоминание моего старого рассказа «При свете маленького прожектора». Боже мой, люди помнят еще и это! Вопросы были довольно стандартные, причем много про институт. Когда я упомянул об «оловянных глазах министра Фурсенко», – цитата из учительского письма в «Труде» – в студии повисла пауза. Не вытерпел, подарил девушкам два тома «Власти слова» и «Марбург», Кстати, был еще и вопрос о дороговизне книг. Мой «Марбург» в институтском книжном киоске стоит 280 рублей.

В связи с началом нового учебного года обострилась дискуссия: вводить ли, хотя бы опытным путем, основы православного вероучения в средней школе. Уже несколько дней слежу, как талантливо многочисленные ведущие «отжимают» от эфира всех защитников этой идеи. Дело здесь, конечно, не в религии, а в нравственности и в стране. По аналогичному поводу по радио или по телевидению выступал кто-то из военных. Здесь свои проблемы: вводить ли в армии полкового священника или ротного муллу. При этом ехидно выступающий подчеркнул, что ни одного солдата, которому требовался бы раввин, в современной армии он, этот военный, не видел. Некоторый, конечно, пересол, но по существу верно. Теперь и за это замечание меня снова сочтут антисемитом.

Выступая по случаю начала учебного года по телевидению, Людмила Алексеевна Путина сказала: «Родителям я бы пожелала: быть всегда на стороне своего ребенка». И по-женски, и очень точно.

Но есть дни, которые тянутся «дольше века». Уже поздно принялся смотреть: американский фильм «Капоте» – про знаменитого американского писателя, автора «Завтрака у Тифани» и «Хладнокровного убийства». Слава «Иностранной литературе», мы все это прочли еще в юности. Фильм очень сильный, и я еще раз убедился, как гадок и мерзок тип писателя вообще.

1 сентября, пятница

С опозданием на 30-40 минут начали традиционный митинг. Погода с утра дождливая, холодная, Наверное, поэтому, кроме первокурсников, народу было поменьше, чем в прошлом году. Выступал с продуманной речью, с цитатами БНТ, потом говорил я, потом Костров, потом Болычев. Вечером В.С. на машине с Витей уехала в кино, а я с Сашей Соколовым ходил на Цветной бульвар есть японскую пищу. Интересно поговорили о картинах, об этом сложном бизнесе, я кое-что вспомнил из откровенного и рад этому, потому что при рассказе это откровенное зафиксировалось в моем сознании, как художественное. Как заметно, когда человек хочет расти, обязательно надо подарить Саше «Власть слова». Писал ли я, что вышел «Вестник» с письмами Н.В. Мотрошиловой и моими? Если впереди нет моего ответа Н.В. то, пожалуй, его стоит сюда внести. Пока – письмо Марку, которое сегодня Максим перенес на компьютер.

1 сентября 2006 г

Дорогой Марк!

Не сердитесь. Мы уже проработали с Вами этот тезис, и даже когда компьютерная связь не так бойка, мы всё равно думаем друг о друге, переговариваемся друг с другом и даже, я бы сказал, больше: для ко­го, считаете Вы, я пишу свой роман – для тысячи читателей, для на­ших замечательных критиков, для сонма недоброжелателей? Да нет, до­рогой Марк, по большому счету я его пишу для пяти-шести, от силы десяти людей, которых держу в памяти, в своем сознании, образы ко­торых у меня перед глазами. В этот небольшой список давно уже попа­ли и Вы, поэтому берегитесь – скоро Вам придется прочесть эти скуч­ные бредовые страницы, отражающие поиск Истины, отражающие поиск открытого предательства и в русской и в советской литературе. Я вообще четко не понимаю: что мною руководит, почему я взялся за этот роман, действие которого, казалось бы, происходит в Литинституте (а на самом деле во всей литературе), и почему я думаю, что новый роман у меня скорее всего будет о молодом человеке с окраины, которого я наверное сделаю или нацболом или просто молодым бунтарем, Против чего я-то бунтую – благополучный человек, заканчивающий свой век? Впрочем, век – не нашего ума дело; наше дело каждый день ис­полнять свой долг, ощущая бесконечность жизни и зная, что пределы её определят высшие силы. Каждый день надо проходить через равнину, бороться и терпеть поражения, и, может быть, в поражениях мы и об­ретаем свою силу.

Лето прошло у меня трудно, я так мечтал хотя бы на неделю съездить к морю, но, во-первых, просто не с кем, а во-вторых, как всегда летом, начались сложности со здоровьем Валентины Сергеевны, всякие домашние обострения. Вообще, этот год для меня – один из са­мых тяжелых, надо было скруглить дела, связанные с институтом, ра­зобрать огромный архив, который еще не распределён и не разобран, «переехать» из института домой, растащить библиотеку по разным углам, надо было писать роман, вести Дневник, читать вёрстки, книги. Сейчас я читаю две очень неплохие книги – это издание ЖЗЛ, биография Франсуа Вийона, вызывающая у меня кучу мыслей о современной жизни, и книга из­вестного израильского писателя Амоса Оза «Мой Михаэль». Вторую книгу мне навязали прочесть, так как он в сентябре будет в институте, но я вчитался, много интересного по технологии, по взглядам, по медленному внедрению в жизнь. Боюсь, что наша литература, прокатившись на этом поразительном семафоре сестер Кох, почти под куполом цирка, опять спускается к своим истокам и с каждым днем становится все более и более жреческой. Вот так мы и идем – как оборванные дервиши, в рваных плащах, под холодным звездным небом. И ведь иной доли нам не хочется, не хочет­ся громкой судьбы, славы мелкой литературы. Десять присных вполне нас устраивает.

Как здоровье Сони? Я часто думаю о ней и понимаю, что при её деятельном характере болезнь для нее вдвое тяжелее.

Теперь последнее. Наш грант им. Анны Хавинсон я вручил нашей выпуск­нице – Лене Георгиевской. Девушка она взбаломошная, но внутренне очень честная и порядочная. Не уверен, что она напишет Вам письмо, но в памя­ти её Вы останетесь навсегда, и вообще мысль о том, что нам не дано ничего предугадать – очень точна, особенно по отношению к писателю. В отношении Лены – думаю, что деньги эти для литературы не пропадут. Что касается нашего друга, молодого рыцаря литературы, то деньги и дип­лом пока лежат в сейфе, я жду общества, людности, зависти со стороны его коллег, так что вручение будет в самом начале сентября. Тогда и напишу и Вам и что-нибудь в средства массовой информации.