И все же: «меньше становится читателей» или «часто просят почитать»?
В нашей почте немало писем, посвященных анализу конкретных произведений или всему творчеству писателей. Есть и письма-раз-мышления по проблемам НФ-прозы. Судя по всему, многие поклонники фантастики желают испытать себя в жанре критики — самой неблагодарной из всех ипостасей журналистики. Ну что ж: дорогу отважным! Мы начинаем новый конкурс — назовем его «Братья по разуму». Редакция предлагает темы для обсуждения и публикует лучшую статью на эту тему, либо, если таковой не оказалось, дает обзор мнений — естественно, с упоминанием имен участников дискуссии.
Выносим на обсуждение следующую тему: «Виртуальная реальность — союзник или могильщик фантастики?» Просим учесть, что это конкурс для критиков, и следовательно, в качестве инструмента анализа необходимо привлекать литературный материал. Предложенную тему можно рассматривать шире, чем она поставлена, подняв те вопросы, которые пока не видят редакция и ее авторы. Подобное мы только приветствуем. Главное, чтобы суждения были доказательны. И еще одно условие: объем статьи не должен превышать шести стандартных страниц. Понимаем, условие жесткое для таких необъятных тем, но пусть словам будет тесно, а мыслям просторно.
РЕЦЕНЗИИ
Евгений АВДЕЕВ
ЦЕНА ЧЕСТИ
Дмитрий ЯНКОВСКИЙ
ГОЛОС БУЛАТА
Обе книги имеет смысл рассматривать вместе. Как бы ни называлась новая серия — «Загадочная Русь», «Княжеский пир» или «Фантастика меча и колдовства» (на форзаце книг обозначены все три подзаголовка), — она представляет собой излюбленное ныне издателями сочинение на заданную тему. Или, как ныне модно говорить, Проект — с одними и теми же квазиисторическими реалиями (как, например, берестяные грамоты, которые царапает киммериец дед Зарян, владеющий айкидо) и полумифическими персонажами времен условной Киевской Руси. Тут и Владимир Красное Солнышко — наш, российский аналог короля Артура, — и бравый корабельщик Садко, и Илья Муромец с Алешей Поповичем, и Велес со Стрибогом, и Руслан с Людмилой. А заодно поиски волшебного атрибута, меч, наделенный разумом, дева, способная оборачиваться птицей, волки-оборотни и колдуны-отшельники — весь джентльменский набор посттолкиновской фэнтези, приправленный нравоучительными патриотическими откровениями: «А ведь русичи добрее. Грубые, пьют крепко, бивают не только чужих, но и своим достается. Но в трудный день всегда подадут руку соседу, детям малым лучший кусок. А немчура по щелям, каждый сам за себя. Их клич — мой дом, моя крепость. Так и живут» («Голос булата»).
Древнерусский свод легенд и преданий, дошедший до нас, небогат — былины да сказки в обработке Афанасьева. Казалось бы, это должно открывать дополнительный простор для фантазии, но в результате избыток степеней свободы сыграл с авторами злую шутку. И если Мэри Стюарт создавала свою трилогию о Мерлине, интерпретируя (впрочем, весьма вольно) исторические хроники, а Пол Андерсон в амбициозном по размаху романе «Дети морского царя» опирался на сложное взаимодействие северных, западных и восточно-славянских мифологических сюжетов, то создатели «Княжеского пира» черпают вдохновение все в том же неиссякаемом источнике, который есть Наше Все — в пушкинских «Руслане и Людмиле» и его же сказках. У Янковского герою, пустившемуся на поиски утерянной невесты, ветер рассказывает, что она в полуночных горах серебряной цепью прикована; у Авдеева из вод выходят 33 богатыря, чтобы прийти на подмогу в трудную минуту — точь-в-точь рыцари Круглого Стола, спящие в ожидании черных дней Британии.
А отсюда — и вторичность, узнаваемость сюжетных ходов. Если уж увязался за героем всеми гонимый деревенский дурачок, то, понятное дело, окажется он великим поэтом; если попадет сирота- пацаненок к деду-травнику, то хилый дед обернется уж таким сэнсэем-каратистом; а если пересечет путь воина златовласая атаманша, то дело окончится свадьбой. Недостоверность, аморфность ситуации тянет за собой стилистическую и языковую чересполосицу — Авдеев заставляет своих героев то и дело хохмить, поминая время от времени всем известные ковбойские анекдоты, а Янковский развлекает читателя добротным казарменным юмором.
Порою комический эффект возникает помимо воли автора, как, скажем, в «Цене чести», где герои то, как и положено былинным богатырям, восклицают «исполать», то вполне могут сойти за ироничных и грубоватых персонажей старины Хэма. Порою речь их становится и вовсе запредельной: «Значит так… Скоро всех покличут на пир в честь нашего прибытия. Из казармы выходить организованно, бдительности не терять, пить в меру, под столами больше двух не собираться. Теперь о тех, кому посчастливится сегодня остаться трезвыми».
Злодей-князь дружинников, понятное дело, отравил, но это уже другой разговор.
ФАНТАСТИКА ОТ А ДО Я
(краткий энциклопедический справочник)
Автор книги «Фантастика от А до Я» критик Александр Осипов занимается исследованием научной и ненаучной фантастики вот уже 35 лет. Судя по аннотации, перед нами труд, обобщающий сотни предшествующих ему публикаций.
Скрупулезное и последовательное изучение необъятного материала вызывает уважение. Энциклопедия начинается с австралийской фантастики и заканчивается японской. А посередине… Посередине есть все или почти все: и кинофантастика, и фантастический театр, и музыка, и телевидение, и радио, и опера, и архитектура, и даже балет. Не говоря уже о литературной фантастике, которой, собственно, и посвящен этот труд. Отдельные очерки касаются истории клубного движения «фэнов», издательской деятельности, редактированию фантастики, ее пропаганде, различным направлениям внутри жанра и, наконец, проблеме национального и интернационального в фантастике. Последнее особенно любопытно, ибо лет двадцать назад эту тему горячо отстаивали одни и не менее горячо оспаривали другие.
