другое. — Дай нам приветствие!
Один из пришельцев отделился, высокий и неуклюжий в своем тюремном комбинезоне.
— Потребности не удовлетворены, — проговорил он.
— Гэс! — Мария-Кристина взглянула ему в глаза. — С вами все в порядке?
— Здесь не имеется места, — сказал он. — Вы были верны, когда говорили нам не идти.
— Да я уж вижу, — отозвалась она. — Но тогда почему вы остаетесь? Вы ведь можете путешествовать через космос! Я не понимаю, почему вы позволяете вот так взять и запереть вас на замок?
— Они нуждаются в нас здесь, — сказал Гэс. — Мы пришли, чтобы дать им отдых, дать им приветствие.
Комендант смотрел на них во все глаза.
— В этом больше смысла, чем я слышал от любого из них с тех пор, как они сюда прибыли. — Он вскинул голову. — А скажите, сколько времени вы проводили вместе с этими существами?
— Мы… соседи, — сказала Мария-Кристина. — По вечерам иногда встречались, съедали по кусочку кекса, играли пару партий в покер — общались, одним словом.
Комендант переводил взгляд с Бетти на Донну, потом на Марию-Кристину и обратно.
— Покажите, — наконец сказал он.
Мария-Кристина открыла багажник, и симпатичный, стриженый под машинку молодой солдатик достал оттуда коробки с кексами. Они все прошли в кабинет Чарлстона и уселись за столом для совещаний. Донна передала Гэсу карты, тот перетасовал их, как его учили, и успешно сдал по две карты каждому из игроков.
Комендант вздохнул.
— И как играть в покер с существами, у которых отсутствует понятие денег?
— Сначала мы играли на спички, но теперь играем на воспоминания, — объяснила Мария-Кристина, понимая, насколько неубедительно это звучит.
— На воспоминания? — переспросил комендант.
Мария-Кристина прикрыла глаза. Перед ее мысленным взором замелькали образы: вот Алан сердится из-за того, что опять нет обеда; вот Бенни, ее сын, женится прошлым летом на этой ужасной татуированной девице из колледжа; вот мать шьет ей прелестное бледно-розовое платье для выпускного бала…
Она снова открыла глаза и посмотрела на Бетти, потом на Донну, которая, по-видимому, тоже делала ставку.
— Теперь ваша очередь, комендант, — сказала она. — Просто позвольте вашему сознанию погрузиться в прошлое. Гэс поможет вам найти что-нибудь подходящее.
Тот напрягся, затем его рот раскрылся.
— Я что, должен…
— Очередь является моей, — проговорил Гэс. Марию-Кристину накрыл холод. Она увидела яркий- яркий свет, которому не препятствовала атмосфера, плавные стремительные обводы космического корабля, серую пыль безжизненной поверхности планеты.
— Это же Луна! — сказал комендант Чарлстон. Он ухватился за край стола, словно боялся упасть.
— Это только что-то вроде превью, — пояснила Мария-Кристина. — Воспоминание не сохранится, если вы не выиграете.
Она взглянула на сданные ей закрытые карты; Гэс тем временем перевернул первую из колоды.
И так они играли, и ставили все новые воспоминания, и играли снова. Мария-Кристина выиграла первую партию и забрала лунное воспоминание себе, ощутив, как оно уютно устроилось в особом местечке у нее в голове. Следующую выиграл комендант Чарлстон и приобрел прелестное воспоминание о садах на какой-то планете, которую Гэс, по-видимому, когда-то посетил, а затем Донна выиграла две партии подряд.
За игрой они поглощали хересовые суперкексы, причем львиную долю съел Гэс. В конце концов он поставил на кон воспоминание о некоем взрыве в космосе, беззвучном и устрашающем.
Комендант Чарлстон бросил свои карты.
— Они телепаты, — произнес он хрипло и стиснул лоб трясущимися пальцами. — Другого объяснения нет.
— Но играют они честно, — вставила Мария-Кристина, — этого у них не отнимешь.
— Почем я, черт подери, знаю, честно они играют или нет? — Комендант с грохотом отодвинул свой стул. — Они шарят у нас в головах! И, скорее всего, с того самого момента, как прибыли на Землю! Кто знает, что они уже успели откопать, пока мы даже не подозревали!
Он, пошатнувшись, поднялся и выскочил из комнаты.
— Ну вот, — сказала Мария-Кристина. — Как-то не очень хорошо получилось…
— Приветствие различно для каждых видов и каждых личностей, — сказал Гэс. — Каждый раз должно быть новое. Я сделал ошибку. Его приветствие должно было быть более спокойное.
Мария-Кристина посмотрела на часы. Было четыре часа дня.
— Мне надо идти, — сказала она. — Алан возвращается в полшестого.
Бетти и Донна кивнули. Они собрали карты и опустевшие тарелки из-под кексов, открыли дверь и обнаружили за ней вооруженного охранника.
— Не так быстро, дамочки, — сказал он. Это был высокий, массивный парень с плечами, как у лайнбекера в американском футболе. Его бритый череп блестел. — Комендант приказал взять вас под стражу.
Их бесцеремонно заперли в маленькой комнатушке в глубине комендатуры. В помещение внесли койки; кроме того, им предоставили доступ к так называемой ванной комнате с ни на что не годным душем и ветхими полотенцами.
Бетти бросилась на одну из коек и разразилась безудержными рыданиями. Ее щеки были мокры и красны.
— Хулио так на меня рассердится! — всхлипывала она.
«А Алан на меня», — мрачно подумала Мария-Кристина. Она хотела позвонить мужу, но телефона не было, потому что у нее отобрали сумочку.
Зато у них оставались карты, так что в конце концов, за неимением какого-либо другого занятия они уселись за маленьким столом и принялись играть в техасский холдем, ставя на кон обеды, которые приготовят, когда вернутся домой.
Однако Мария-Кристина никак не могла сосредоточиться.
— Это я во всем виновата, — заявила она после того, как проиграла третью партию кряду. — Не надо было открывать дверь, когда Гэс пришел в первый раз.
Однако она подумала о доме напротив, полном звезд, и обо всех выигранных ею замечательных воспоминаниях. Едва ли об этом можно сожалеть.
— Бетти, — сказала она. — Ты еще помнишь, как открывать замки?
Бетти, до того как остепенилась и начала жить с Хулио, вела несколько более разнузданную жизнь, нежели Донна или Мария-Кристина.
— Если у меня будет булавка, то сделаю, — сказала она.
— Как насчет скрепки? — спросила Донна, роясь у себя в кармане.
Бетти взяла у нее скрепку, распрямила и принялась за работу, сузив глаза и сосредоточившись. Через пятнадцать минут замок щелкнул. Коридор за дверью был пуст, только из-за одной двери доносились мужские голоса. С бьющимися сердцами женщины прокрались по коридору и вышли через заднюю дверь.
Снаружи было прохладно и темно, хотя двор вокруг бараков оказался затоплен резким оранжевым светом.
— Что теперь? — спросила Донна, прячась вместе с остальными в тени.
— «Приветствие», — сказала Мария-Кристина, оглядываясь на комендатуру. — Будь моя воля, я бы
