— Зачем вы явились на Землю? — спросила она.
— Здесь имеется место, — ответил он.
— То есть пустые дома?
— Нет, — сказал пришелец. — Другое место. Внутри.
Какое такое «другое место»? Она не могла понять, о чем он говорит.
— Если вы хотите взять себе этот дом, — сказала она, — то вы должны его купить, как делают люди. Неправильно просто брать то, что вам не принадлежит. Этот дом — собственность банка.
— В вашей культуре подобное строение является обещанием безопасности и отдыха, — произнес крий. — Пустующее, оно превращается в не-обещание, нарушенный отдых, печаль, неудовлетворение потребностей. И тем не менее вы допускаете эту пустоту, эту печальную бесполезность.
— Ну, я ничего не могу с этим поделать, — сказала она. — Мы с Аланом и со своими-то выплатами едва справляемся.
— Банк собирается жить в этом доме? — спросил крий.
— Нет, — ответила Мария-Кристина. — Они его кому-нибудь продадут, а те, наверное, будут в нем жить.
— Они владеют многими домами, эти банки?
— Слишком многими, — сказала Мария-Кристина. — Времена нынче тяжелые. Люди теряют работу, а потом не могут выплачивать ипотеку, и банки отбирают у них дома.
— Но сами в них не живут, — уточнил крий.
— Нет, — сказала Бетти.
— Тогда будем жить мы, крийи, — сказал пришелец. — Обещание должно быть исполнено.
Мария-Кристина вздохнула.
— Скажите, — Бетти сделала шаг вперед, ее щеки заливал жаркий румянец, — а вы случайно не умеете играть в пики или в червы? Или, может быть, в техасский холдем?
— Играть? — переспросил пришелец.
— Пойдемте ко мне, — предложила Бетти. — Я позвоню Донне Бристоль, узнаю, дома ли она. Тогда у нас будет четверо игроков.
— Это является частью приветствия? — спросил пришелец.
У Марии-Кристины дрожали колени. Херес Бетти был ей совершенно необходим.
— Да, — сказала она. — Является.
Для существа, которое знать не знало, что такое карты, пришелец на удивление легко овладел техасским холдемом. Они начали играть на спички, и в течение часа он обчистил всех троих.
Потом — они так и не поняли, как это произошло, — крий принялся ставить на кон воспоминания. Каждый раз, когда приходила его очередь расплачиваться, Мария-Кристина мельком видела у себя в голове необычайно яркие звезды, ощущала экзотические ароматы незнакомых садов, чувствовала странное прикосновение теплых волн незнакомого моря, плещущихся вокруг ее лодыжек.
Когда делала ставку она, перед ней, словно на ускоренной перемотке, мелькали ее собственные воспоминания: хендерсоновские близнецы, гогочущие за дубом, когда они с Аланом вернулись домой и обнаружили свою машину в гостиной; упреки матери, когда дочь возвращалась слишком поздно; привычное равнодушие Алана, когда он вечером приходил домой.
Крий положил свои карты.
— Вы выиграли, — сказал он Марии-Кристине.
Она покраснела от удовольствия и почувствовала, как воспоминания об инопланетном океане занимают место в ее памяти, словно бы она и на самом деле когда-то гуляла по этому далекому берегу.
За игрой они уничтожили остатки хересового суперкекса, а затем высосали и Беттины запасы кулинарного хереса. Пришелец поглотил свою долю того и другого без каких-либо заметных последствий.
Мария-Кристина сощурила глаза, разглядывая инопланетное существо. Она чувствовала себя слегка захмелевшей — не пьяной, нет, но навеселе — и достаточно расслабленной, чтобы без опаски разглядеть его по-настоящему. Голова крийя была удлиненной формы и гладкая, как яйцо, но не ровная, а шишковатая, с серебристой бархатной кожей. Ничего похожего на уши не замечалось.
— Вам… нужно дать имя, — сказала она.
— Мы не имеем имен, — сказал он терпеливо.
— Но людям нравятся имена, — возразила она. — Так мы всегда знаем, с кем разговариваем.
«После хереса все кажется чуточку приятнее», — подумала она. Ей стало жарко, и она расстегнула верхнюю пуговицу на блузке.
— Пожалуй, я буду звать вас Гэс…
Бетти хихикнула. Ее лицо раскраснелось.
— С чего бы это?
— Я когда-то встречалась с одним Гэсом, — отозвалась Мария-Кристина. — Еще в школе. Он был милый мальчик, но очень странный… хотел стать вулканом, когда вырастет.
— Гэс, — повторила Донна. Ей было за тридцать, ее короткостриженые светлые волосы были обесцвечены почти до сияющей белизны. Она провела по ним рукой, так что прядки встали ежиком. — А знаешь, ему вроде как подходит.
Одним текучим движением Гэс поднялся с места и навис над ними.
— Я должен уходить.
— О нет, останьтесь! — сказала Мария-Кристина. Она вытащила несколько спичек из огромной выигранной Гэсом кучи. — Расскажите нам о вашем мире.
Инопланетные моря вновь промелькнули перед ней, фиалкового цвета вода с клочьями зеленой пены, радужные переливчатые существа, выпрыгивающие наружу в лунном свете и с плеском ныряющие обратно.
— Теперь мой мир есть этот, — произнес он.
— Но почему? — спросила Мария-Кристина. — Почему вам пришлось оставить собственный дом и отправиться в такую даль?
— Я уже сказал: здесь имеется много места.
— Ерунда какая-то, — сказала Бетти. — Наверняка по пути была куча планет, где тоже есть «место». Вы могли и не тащиться сюда только для того, чтобы найти горстку пустующих домов.
Гэс выпрямился во весь рост и оглядел каждую из них по очереди. Его индиговые глаза были бездонны и непроницаемы.
— Здесь есть вы.
С этими словами он аккуратно обогнул стол и вышел. Три женщины продолжали сидеть, уставившись друг на друга.
— Я… прямо не знаю, что сказать, — в конце концов проговорила Донна, сложив руки на столе. — Все это очень странно.
Бетти подобрала со стола пригоршню спичек и всыпала их обратно в пустой коробок.
— Я не верю, что он говорит правду, — сказала она. — Интересно, чего они хотят на самом деле.
— «Приветствие», — прошептала Мария-Кристина. — Это приглашение, но куда?
Дела в доме напротив творились день ото дня все более странные. Прибывали новые пришельцы, и жизнь кипела круглые сутки. Они были не особенно шумными соседями, однако очень деятельными. Судя по всему, они перестраивали дом, что было не лишено смысла: то, что удовлетворяло эстетическое чувство людей, скорее всего, не так уж нравилось инопланетянам. Мария-Кристина пыталась, глядя из окна, понять, что они делают, но безуспешно.
Гэс теперь заходил каждое утро, звонил в дверной звонок, входил, усаживался за кухонный стол и выпивал глоточек односолодового виски из запасов Алана, куда они обычно залезали только по праздникам. Как видно, в иных мирах не было такого понятия как «слишком рано» для поглощения крепких напитков. Раз-другой она опрокидывала стопочку вместе с ним; жидкий огонь просачивался по ее гортани, и остаток дня она чувствовала себя восхитительно безнравственной, а не просто смертельно скучающей,
