— Для кого они предназначены? — как-то спросил его Икер.
— Для храмов Кахуна и его пригородов.
— Почему ты расположился именно здесь?
— Потому что Анубис — хозяин горшечной печи. Именно он, который начальствует над
— И он тоже находится в Абидосе?
— Абидос — это вообще священная земля.
— Ты ездил туда?
— Анубис открыл мне то, что мне нужно было знать. Только он один — путеводная звезда, и его решение бесповоротно.
— Значит, ты его видел!
— Я вижу солнце и луну — дело его рук, и я его продолжаю. Такова моя функция. Каждому предназначено открывать свою.
Горшечник повернулся к Икеру спиной и занялся уборкой своей печи, чтобы потом разжечь ее.
В задумчивости юный писец вернулся к себе завтракать. Секари жарил перепелов.
— Я укрепил входную дверь и приладил к ней прочный крюк из сикомора, — объявил он. — И начал на базаре спрашивать о твоем талисмане из слоновой кости, но никаких слухов. Вор осторожен, он выжидает время, чтобы его продать.
— А если он оставит его для себя?
— Ну, в конце концов, он кому-нибудь похвалится тем, что обладает таким сокровищем! Давай поедим?
Икер едва притронулся к еде.
— Это невкусно?
— Великолепно, но я не голоден.
— Зачем ты себя так мучаешь? Из того, что я о тебе там и сям слышал, у тебя уже и сейчас замечательная репутация! Прекрасная карьера писца из Кахуна — этот путь ведет далеко!
— Не очень-то я в этом уверен.
— У каждого в прошлом есть те или иные счеты, которые надо свести, но не лучше ли подвести черту под тяжелыми днями, чтобы полнее насладиться хорошими?
— Есть точка возврата, Секари. И я ее уже прошел.
— Может быть, я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Не думаю.
— В любом случае, мне нужно будет постараться лучше готовить перепелов. В этот раз они получились пересушенными. Я еще не слишком большой мастер по кухонным делам. А если ты действительно хочешь лицом к лицу встретиться с врагом, нужно хорошо питаться.
Возвращаясь в библиотеку храма Анубиса, чтобы закончить там переписывать трактат по офтальмологии, Икер размышлял над словами горшечника. Они открывали перед ним другую дверь в реальность, которую многие люди старались пережить, не углубляясь в поиски скрытого смысла. Мало уметь расшифровывать иероглифы — буквальный смысл составлял лишь первый этап познания. Эти знаки, как мощные носители, тайно исполняли созидательную функцию. Возможно, движение по этому пути до самых истоков как раз и есть путешествие в Абидос?
Впрочем, роль Икера, кажется, сильно отличается от этого. Для чего Абидос, если страной правит тиран? Теперь, когда юноша осознал это, он не мог прятать голову в песок и продолжать жить, как лицемер...
С горшечником разговаривал какой-то человек.
Сначала Икер посмотрел на него невидящим взглядом и даже пошел дальше своей дорогой.
Затем память сделала свое дело. Не поверив себе, Икер вернулся и на этот раз внимательно присмотрелся к человеку.
Ошибиться было невозможно: этот был именно тот мнимый стражник, который его допрашивал возле Копта и, избив палкой, оставил на верную смерть в самой глубине зарослей папируса, в провинции Кобры!
— Эй, ты! Ты кто?
Убийца обернулся.
В его глазах — полное изумление, сменившееся потом паникой, которая заставила его метнуться в сторону и со всех ног обратиться в бегство. Икер бросился вдогонку, надеясь на свои прежние тренировки. Но он не предусмотрел, что беглец сумеет, как кошка, подняться по фасаду дома. С террасы он попытался убить Икера, бросив в него несколько кирпичей. Пока Икер, в свою очередь, взбирался наверх, злоумышленник исчез.
Дома был пусто. Секари, вероятно, проводил ночь в объятиях очередной своей пассии, но оставил ему свежий хлеб, салат из огурцов и фасоль.
