На него устремились радостные и довольные взгляды.
— Тебе известен виновник? — спросил Сепи.
— Я его знаю.
Шепот пролетел по рядам учеников писцов.
— Вынести обвинение — это серьезный акт, — напомнил генерал. — Ты уверен в себе?
— Да, я уверен.
— Тогда назови нам его имя.
— Виноват я сам. Я выказал себя слишком наивным, поверив, что никто не осмелится совершить такое презренное действие. Я понимаю всю меру собственной глупости, но теперь слишком поздно.
С опущенной головой, тяжело ступая, Икер направился к двери под насмешливыми взглядами победителей.
— Разве когда-нибудь бывает поздно исправиться? — спросил Икера генерал. — Вот мешочек, в котором находится полный комплект профессионального писца. Я доверяю его тебе, Икер. Если твоя осторожность подведет тебя еще раз, то здесь тебе делать больше нечего.
Ученик трепетно принял бесценный дар и тщетно искал слова благодарности, чтобы выразить свою признательность.
— Иди на свое место, сядь и быстро приготовься, — требовательно сказал учитель.
Икер позабыл о своих врагах и обратил внимание на только что подаренные генералом новые предметы и их прекрасное качество. Без страха он сделал себе великолепные чернила.
— Запишите эти изречения мудрого Птах-Хотепа, — сказал учитель:
Пусть сердце твое не станет тщеславным из-за того, что ты знаешь.
Текст не был легким, возможностей ошибиться было много, но рука Икера писала проворно. Он внимательно следил за каждым словом, одновременно храня в памяти смысл целой фразы.
Когда Сепи умолк, Икер не ощутил никаких признаков усталости. Он с удовольствием писал бы еще и дальше.
Генерал стал просматривать таблички. У каждого замерло дыхание.
— Половина из вас не заслуживает того, чтобы учиться в моем классе. Они будут продолжать обучение с другими учителями. Многим предстоит еще много работы, и, разумеется, я не оставлю всех. Только один ученик сделал всего две ошибки: это Икер. Поэтому он назначается ответственным за хорошее содержание этого класса, который он будет убирать каждый день. Я доверяю ему ключ.
Остальные ученики были довольны этим решением: разве это не является новым унижением для этого чужака? Они никогда не унижались до домашней работы. Зато Икер воспринял назначение как особую честь, а не как тягостную повинность. И был совершенно счастлив оттого, что ему поручили заботиться о табличках, к чему он отнесся с особой радостью.
Какое счастье находиться в постоянном контакте с этими носителями письмен! Он разложил письменные принадлежности по видам инструментов и каждому дал свой номер: таблички из сырой глины, для которых требовалось твердое острие; таблички из явора — прямоугольной формы, составленные из нескольких частей, которые соединялись при помощи штырей; таблички из известняка, поверхность которых тщательно выравнивалась.
Не видеть никого из соучеников в течение целого дня — это действительно была удача. Икер надеялся, что генерал Сепи, совсем непохожий на обычных военных, которых он видел прежде, будет и впредь поручать ему много работы. Хорошо бы, чтоб это продлилось подольше.
Наступила ночь, когда Икер вышел из школы и направился в столовую, где он поужинал запеканкой из кабачков и творогом. Максимы Птах-Хотепа так глубоко отпечатались в его мозгу, что не переставали его завораживать, как волшебная музыка.
Лучик света пробивался из-под двери его комнаты.
Но ведь он не оставлял лампу зажженной! Беспокоясь, он медленно открыл дверь и... перед ним открылось полное безобразие.
Разорванная циновка, клочья набедренной повязки, в мелкие куски изломанные туалетные принадлежности, сломанные сандалии, измазанные стены... В отчаянии, готовый плакать, юноша с трудом мог представить себе, как ему удастся обеспечить себе жизненный минимум.
Но все же нужно было оставаться здесь, и Икер, весь разбитый, заставил себя заснуть.
Он проснулся в мрачном настроении и спросил себя, нужно ли упорствовать и продолжать бороться с судьбой среди окружавшей его ненависти, в том климате, где подлые удары могут только умножиться. Что еще придумают сотоварищи, чтобы заставить его отступить? Один против всех... Это слишком неудобная позиция, чтобы можно было продержаться долго.
Что ж... Перед уроком ученик писца приберет класс, а потом попросит, чтобы генерал Сепи его отпустил.
Икер открыл дверь и увидел перед ней сверток.
«Еще один акт недоброжелательства», — подумал он, не решаясь снять скреплявшую пакет веревку.
Две туники и две новые набедренные повязки, пара сандалий, предметы гигиены, прочная циновка...
