— Вы, писцы, всегда находите всему оправдание! Я — простой человек, и я советую тебе избегать сложностей. У тебя есть дом, профессия, обеспеченное будущее... Почему ты ищешь себе неприятностей?
— Главное для меня то, что диктует мне моя совесть.
— Если ты начинаешь использовать громкие слова, то я умываю руки! Но все же хочу тебе сказать...
Секари помрачнел.
— У меня грустное известие, — признался он. — Но тебе, быть может, не хочется о нем знать.
— Как раз наоборот!
— Это касается твоего магического амулета из слоновой кости, что хранил твой сон.
— Ты нашел его?
— И да и нет... Вор разбил его на мелкие кусочки, и осколки выбросил в траву. Может быть, это был тот человек, что напал на тебя и чей труп был брошен в канал. Амулет собрать невозможно. Мне кажется, это недобрый знак. Какими бы ни были твои планы, от них тебе придется отказаться.
— У меня остались те маленькие амулеты, которые подарил мне ты, — напомнил Икер. — С соколом, воплощением небесного бога Хора, и бабуинами Тота, повелителя писцов. Разве они меня не защищают?
— Но они действительно очень маленькие, эти амулеты! На твоем месте я бы им не слишком доверял.
Под отсутствующим взглядом Икера Секари закончил есть свой суп.
— В следующий раз добавлю специй. Пойдем спать? Утром рано на работу.
Икер повиновался.
Секари развернул прекрасную циновку на пороге их домика. С момента покушения на Икера слуга предпринимал меры предосторожности.
Удостоверившись, что Секари глубоко спит, Икер через террасу вышел из дома. Оглянувшись и убедившись, что никто за ним не идет, он быстро пошел по безупречно чистой улице и там на какое-то время задержался.
Кахун — замечательный город. Выстроенный по божественным законам и в соответствии с божественными пропорциями, он был разделен на две главные части. Западная часть состояла из двухсот домов среднего размера, а восточная — из нескольких вилл, часть которых имела по семьдесят комнат. На северо-востоке стояла огромная резиденция правителя города, возведенная на манер акрополя.
Икер не знал, что и думать об этом важном человеке. С одной стороны, правитель города сначала подверг его опасности, а потом покровительствовал его карьере. С другой — он был, разумеется, преданным слугой фараона. Но юный писец ведь не унизится до роли марионетки в игре, правила которой ему неизвестны!
Поскольку ничто не нарушало покоя города, Икер отправился дальше, к условленному месту встречи. Ни городской глава, ни непосредственный начальник Икера Херемсаф не знали о его контактах с юной азиаткой Виной, служанкой, не умеющей ни читать, ни писать, но борющейся, как и он, против тирании Сесостриса.
Девушка ждала его в скромном домике. Как только он вошел, она закрыла дверь и повела его в кладовую, где ни одно нескромное ухо не смогло бы услышать их разговор.
Брюнетка Бина была очаровательна и держалась непринужденно.
— Ты предпринял меры предосторожности, Икер?
— Ты считаешь меня безответственным?
— Нет, конечно, нет! Но мне страшно, так страшно... Разве ты не должен успокоить меня?
Бина прижалась к писцу, но тот никак не отреагировал. Каждый раз, как только она принималась соблазнять Икера, лицо юной жрицы возникало в его памяти, и это лишало его всякого желания уступить натиску заговорщицы.
— У нас не много времени, Бина.
— Однажды город окажется в наших руках, и мы больше не должны будем прятаться. Но до этого еще далеко, Икер. Только ты сумеешь помочь нам достичь цели.
— Не уверен.
— Ты все еще сомневаешься?
— Я — не убийца.
— Убить Сесостриса — это ведь акт справедливости!
— Нужно еще получить формальные доказательства его вины.
— Чего же тебе еще нужно?
— Я хочу посмотреть архивы.
— Это будет нескоро?
— Не знаю. Мои нынешние обязанности не позволяют мне этого, и я должен достичь большего положения, чтобы иметь к ним доступ, не привлекая внимания правителя и Херемсафа.
— Что же ты надеешься в них найти, Икер? Ты ведь уже знаешь, что только фараон виновен во всех
