– Кто ими командовал?
– Все равно что никто. Это было разношерстное сборище, не только неспособное продуманно вести наступление, но и разумно отступать. Не говоря о ходе сражения. Впрочем, это было не сражение, а побоище…
– Разве ты это не предвидел, Несмонту?
– Это верно, мой государь. У ханаанеев ложь и предательство являются правилом жизни. И я, конечно, предпринял меры предосторожности. И все-таки я не был готов к такой легкой победе…
– И что ты по этому поводу думаешь?
– Этих слепцов кто-то сознательно отправил на бойню. Нас хотели убедить в том, что ханаанеи собрали освободительную армию и что она может представлять собой реальную опасность.
– Но разве ты сам не предпринимал попытки вытащить ее из потаенных убежищ и завлечь в Сихем?
– Да, Великий Царь. И я должен признаться, что действия мои оказались небезуспешными. Но все- таки… Меня не покидает ощущение, что кто-то меня одурачил.
– Разве ты не подавил восстание?
– На короткий срок, конечно. Но на самом деле я чувствую, что нас заманивают в ловушку.
– По-твоему, ханаанеи могут создать новую освободительную армию?
– Если бы они соединились с сирийцами, то, может быть, им это и удалось бы… Но лично я не слишком верю в возможность такого союза.
– Нужно ли нам держать большую часть войска в Ханаанской земле?
– Вот именно! Это и есть главный вопрос! Здесь может быть два решения. Первое: признав, что это странное и трагикомическое нашествие было призвано доказать, что восстания абсурдны и ни к чему не ведут, мы выводим из Сирийской Палестины лишние силы и в этом случае подвергаем себя опасности истинного нападения на наши границы. Второе: мы продолжаем относиться к ханаанеям с недоверием и сохраняем оккупацию региона. В этом случае нам могут нанести смертельный удар где-нибудь в другом месте…
– У тебя есть новости от Икера?
– Нет, Великий Царь. В отличие от Собека я убежден, что его прежнее послание не потеряло для нас актуальности. Но оно, увы, столь туманно, что я не могу рисковать жизнью своих солдат, даже опытных, отправляя их в такую опасную местность. Если Царский Сын не даст нам более подробных сведений о местонахождении Провозвестника, я не сдвинусь с места.
Собек-Защитник торжествовал.
– Как я и предполагал, Великий Царь, послание Икера имело только одну цель – ввести нас в заблуждение! Он хотел добиться того, чтобы наши войска рассредоточились, а в это время ханаанские полчища ударили бы по беззащитному Сихему. К счастью, генерал Несмонту не поддался на его провокацию.
– А мой анализ отличается от твоего, – возразил Секари. – Икером воспользовались, чтобы забросить сюда ложную информацию. И как только Царский Сын это обнаружил, он укрылся от этих людей, надеясь присоединиться к нам и сообщить правду.
– Тогда одно из двух: Икер или погиб, или предал нас, – отрезал Собек. – Дружеские чувства Секари не позволяют ему быть объективным.
– Я повидал немало опасных ситуаций, и никогда не позволял себе поддаваться каким бы то ни было чувствам! Просто я хорошо знаю Икера. Я уверен в одном: есть предатели здесь, при дворе фараона, они продали Икера врагу. Но все равно он вернется.
– Ну а в этом случае, – пообещал Собек, – я лично засажу его в тюрьму.
– Откуда такая ненависть? – спросил его Секари.
– Речь идет не о ненависти, а о благоразумии. Предатель – это сам Икер. Хоть я и ненавижу большинство придворных, мое расследование ничего не дало. Есть льстецы, есть трусы, но ни один из них не способен на такой риск! А вот Икер хотел заколоть самого фараона!
– По-твоему, он не доказал свою невиновность?
– Как раз наоборот! Он присоединился к нашим врагам и теперь сражается с нами за пределами Египта! И если он вернется в Мемфис, то снова попытается нанести удар по фараону. Но этот змей будет повержен, потому что я размозжу ему голову!
– Будущее докажет тебе, что ты неправ, Собек!
– Нет, это ты ошибаешься, Секари!
Фараон промолчал.
И каждый из противников воспринял это молчание как одобрение собственной позиции.
Ну наконец хоть какая-то реакция!
Секари просто извелся, безуспешно пытаясь нащупать среди стражников из ближайшего окружения Собека хоть какую-то брешь! Неужели они образуют монолитное целое?
И вот один из них, седеющий мужчина лет сорока, все же согласился поговорить, хоть и под страшным секретом.
– Вы собираете сведения о Собеке?
– Ну, это, пожалуй, слишком громко сказано, – отшутился Секари. – Никому и в голову не придет сомневаться в его честности.
