насквозь, освещая внутреннюю часть. Во время работ архитекторы должны будут сохранить это чудо.
Когда царь поднялся, совершенно издерганный Серраманна чуть было не заявил о своей отставке. Но пример невозмутимости слона удержал его. Он не покажет себя менее терпеливым, чем животное, каким бы большим бы оно ни было.
— Мы возвращаемся в Египет! — решил царь.
Освежив рот содой, Шенар подставил лицо умелому брадобрею, умевшему даже вырывать волосы, не причиняя ни малейшей боли. Старший брат Рамзеса был весьма неравнодушен к втиранию благовонных масел, особенно в кожу головы, перед тем как надеть парик. Эти маленькие радости делали его существование приятным, а облик более представительным, и, хотя он не был так красив и атлетически сложен, как Рамзес, он соперничал с ним в элегантности.
Взглянув на водяную клепсидру, весьма дорогую вещь, он отметил, что час встречи приближался.
Его паланкин был комфортным и просторным, самым красивым в Мемфисе, он превосходил даже паланкин фараона, место которого он однажды займет. Он остановился на берегу огромного канала, позволявшего большим судам проходить в порт Мемфиса, чтобы доставить груз.
Сидя под ивой, маг Офир наслаждался прохладой. Шенар прислонился к стволу и уставился на рыбацкую лодку.
— Как продвинулись ваши дела, Офир?
— Моис — исключительная личность, обладающая характером, который сложно подчинить.
— Другими словами, вы потерпели неудачу.
— Не думаю.
— Ваших ощущений недостаточно, Офир, мне необходимы факты.
— Дорога, ведущая к успеху, часто длинна и извилиста.
— Избавьте меня от вашей философии. Вам удалось или нет?
— Моис не отбросил мои предложения. Разве это не ценный результат?
— Допускаю, что это уже интересно. Он признал, что ваши планы осуществимы?
— Верования Эхнатона близки ему. Он знает, что они исходили из веры евреев и что наш союз может быть плодотворным.
— Он популярен среди своих соотечественников?
— Все больше и больше. По своей природе Моис настоящий вождь, он легко подчинит себе другие кланы. Как только строительство Пер-Рамзеса подойдет к концу, он размахнется по настоящему.
— Сколько еще ждать?
— Несколько месяцев. Моис смог так воодушевить кирпичников, что они работают в невообразимом темпе.
— Проклятая столица! Благодаря ей известность Рамзеса перейдет границы Севера.
— Где находится фараон?
— В Нубии.
— Это опасный край.
— Даже не мечтайте, Офир, царские гонцы принесли чудесные новости. Фараон одержал победу, вернул золото и даровал его храмам. Рамзес даже сумел совершить очередное чудо, открыв богатейший водный источник в пустыни, а его армия создала плодородную зону. Успешный поход, образцовая победа.
— Моис не знает, что ему придется сражаться с Рамзесом.
— Его лучшим другом…
— Вера в единого бога одержит верх, столкновение неизбежно. Когда он перейдет в наступление, мы должны будем его поддержать.
— Это будет вашей задачей, Офир. Как вы понимаете, я не могу выходить на первый план.
— Мне будет необходима помощь.
— Какая?
— Жилье в Мемфисе, слуги и свобода передвижения для моих помощников.
— Согласен при условии, что вы регулярно будете посылать мне отчеты о ваших действиях.
— Это самое меньшее, что я должен делать.
— Когда вы вернетесь в Пер-Рамзес?
— Завтра. Я переговорю с Моисом и скажу, что наши действия приносят плоды.
— Не беспокойтесь больше о вашем быте, приложите все усилия, чтобы убедить Моиса биться за утверждение своей веры, против тирании Рамзеса.
Кирпичник Абнер напевал. Меньше чем за месяц первая казарма Пер-Рамзеса была закончена, и первые пешие воины, прибывшие из Мемфиса, уже расположились там. Помещения были просторными и хорошо проветриваемыми, отделочные работы безукоризненными.
Благодаря Моису, оценившему его старательность, Абнер руководил группой из десяти кирпичников, опытных и работящих. Вымогательство Сари стало лишь плохим воспоминанием, Абнер поселится в новой столице со своей семьей и будет участвовать в строительстве общественных зданий. Перед ним открывалось счастливое будущее.
Этим вечером он собирался отведать нильского окуня в компании своих товарищей и поиграть в «змею», надеясь, что его фишки будут регулярно достигать ящика, не попадая в ловушки, нарисованные на теле змеи. Выигрывал тот, кто первым заканчивал игру, и Абнер чувствовал, что удача должна улыбнуться ему.
Пер-Рамзес начинал оживать, громадная стройка превращалась в город, чье сердце не прекращало биться. Уже думали о том великом моменте, когда город будет освящен, когда фараон вдохнет жизнь в свою столицу. По воле судьбы Абнер получил шанс стать верным слугой царя и познакомиться с Моисом.
— Как поживаешь, Абнер?
Сари был одет в ливийскую тунику с широкими вертикальными желтыми и черными полосами, подпоясанную поясом из зеленой кожи. Его лицо стало еще более изможденным.
— Что ты хочешь?
— Справиться о твоем здоровье.
— Иди своей дорогой.
— Уж не дерзишь ли ты?
— Ты не знаешь, что я получил повышение? Я больше не подчиняюсь твоим приказам.
— Маленький Абнер петушится! Ну-ну… Не нервничай.
— Я спешу.
— Что может быть важнее, чем доставить удовольствие своему старому другу Сари?
Абнеру не удалось спрятать свой страх. Сари забавлялся, видя это.
— Маленький Абнер разумный человек, не так ли? Он желает спокойной жизни в Пер-Рамзесе, но он знает, что все хорошее имеет свою цену. А цену эту назначаю я.
— Убирайся!
— Ты всего лишь насекомое, еврей, а насекомые не протестуют, когда их давят. Я требую половину твоего заработка и вознаграждений. А когда город будет построен, ты придешь ко мне, чтобы стать моим слугой. Домашний еврей меня позабавит. Тебе не будет скучно у меня. Тебе очень повезло, маленький Абнер, если бы я не заметил тебя, ты так и остался бы паразитом.
— Я отказываюсь, я…
— Не говори глупостей и подчиняйся.
Сари удалился. Абнер уселся на корточки, оглушенный.
На этот раз все было уже слишком. Он решил поговорить с Моисом.
54
Нефертари, чья красота несравненна, подобная утренней звезде, возвещающей начало счастливого года, та, чьи пальцы ласкали подобно лепесткам лотоса… Блистательная Нефертари, чьи благоуханные волосы были сетью, в которой так хотелось запутаться…
Любить ее означало заново родиться.
Рамзес принялся массировать ее ступни, потом завладел ногами и позволил своим рукам блуждать по ее гибкому, золотистому от солнца телу. Она была садом, в котором росли редкие цветы, бассейном с
