привлечь их внимания, то они учредили за озером еще более строгий надзор; при этом от них, конечно, не могла укрыться его высадка. Тогда туземцы, заманив в ловушку оставленных им на «Лебеде» людей, убили их и предоставили инженерам возможность овладеть судном и открыть секрет управления им, что было особенно легко из-за его собственной оплошности.
Как мы видим, Джонатан Спайерс в некотором отношении был недалек от истины. Но предположить, что его секрет открыли дикари, было настолько невероятно, что эта мысль, конечно, ни одной минуты не приходила ему в голову. Главным виновником всего был, несомненно, Иванович, и потому капитан в самом начале разговора с графом заявил ему, что у него общие с графом враги.
— Да, — повторил он еще раз, видя безмолвное удивление графа, — ваши враги те же, что и мои! И мы вместе будем бороться против них!
— Как, — воскликнул тот, — вы знаете имя моих врагов, знаете их намерения и планы, даже их средства борьбы… Назовите же их мне!
— Имя им легион, — ответил капитан, — и вы сами не знаете их, но они называют себя «Невидимыми». А их агент здесь в Австралии, которого вы знаете под именем «человека в маске»…
— Вы знаете «человека в маске»?!
— Да, знаю, но дал честное слово никому не называть его, и этого слова не могу нарушить! Но я не давал ему клятвы, что не поставлю его лицом к лицу с вами, что я не сорву с него его маски и не буду мстить ему за вас, и потому клянусь, что повешу его на первом же дереве, которое попадется мне на глаза в удобную минуту!
— Но кто вы такой?
— Я — номер триста тридцать третий, член Общества Невидимых! — сказал капитан, понизив голос до шепота.
Если бы у Оливье над головой обрушилась крыша или под ногами провалился пол, он не был бы столь поражен.
— Член Общества Невидимых! — пролепетал он, побледнев, как полотно. — Член Общества Невидимых под моей кровлей!
— Сжальтесь, граф, сжальтесь! Неужели вы не видите, что я готов умереть за вас, что я с радостью отдам жизнь за своего благодетеля! — рыдая, восклицал Красный Капитан.
При виде этого непритворного отчаяния Оливье сразу успокоился: он почувствовал, что в жизни этого человека есть какая-то тайна и что прежде, чем его осудить, надо его узнать. Протянув ему чистосердечно обе руки, он сказал:
— Я чувствую, что могу пожать вашу руку, чувствую, что вы много страдали и отчаяние ваше непритворно! Я верю, что вы любите меня… Успокойтесь же и пойдемте отсюда: нам с вами неудобно говорить здесь!
Разговор этот происходил в отдаленном углу столовой; но никто ничего не заметил, так как за громким и веселым смехом и говором рабочих прииска, оставшихся завтракать после похода к нготакам, ничего не было слышно.
— Пойдемте, друг мой, — сказал Оливье, делая ударение на последнем слове, — нам с вами надо поговорить с глазу на глаз… Но если это не будет вам неприятно, то я бы очень желал, чтобы при нашем разговоре присутствовал мой верный друг Дик, от которого я не имею никаких секретов! До сего момента он всегда поддерживал меня, ободрял и защищал в борьбе против Невидимых. Он сделал меня миллионером, поделившись со мной этим прииском, и ему, вероятно, показалось бы странным, если бы мы с вами стали говорить о столь важных делах, не пригласив его участвовать в нашем разговоре.
— Ваше желание для меня закон, — отозвался капитан, — кроме того, я сам того мнения, что ввиду серьезных решений, к которым мы должны прийти, разумные советы вашего друга могут быть нам весьма полезны!
В это время Дик оживленно разговаривал в саду с каким-то туземцем.
— Лоран, — обратился граф к своему слуге, — предупреди Дика, что мы ждем его в библиотеке! — и с этими словами Оливье повел капитана в комнату первого этажа, служившую библиотекой.
Не прошло и пяти минут, как дверь порывисто распахнулась, и в комнату ворвался Дик вне себя от гнева и негодования, с глазами, полными слез.
— Оливье, — крикнул он с порога, — наш старый друг Виллиго, мой верный товарищ и брат, и молодой Коанук умирают в своей хижине!
— Виллиго… Коанук… умирают! — воскликнул Оливье, не веря своим ушам.
— Да, они вернулись сегодня ночью, — продолжал канадец уже грозно, многозначительно глядя на Красного Капитана, — у обоих грудь пробита револьверной пулей. Они ползли по кустам, с каждым шагом истекая кровью, поддерживая друг друга, чтобы добраться до своего жилища.
— Подло подстреленные в спину, потому что ни один человек не посмел бы напасть на Виллиго открыто! — воскликнул Оливье.
— Нет, не в спину, а прямо в грудь, — мрачно возразил Дик. — Наши бедные друзья были вооружены только одними бумерангами и не ожидали предательского выстрела. Но они будут отомщены, — добавил канадец, — они успели назвать своего убийцу.
При первых же словах Дика Джонатан Спайерс побледнел. Так значит, эти туземцы, хотевшие заманить его в западню, не умерли; у них хватило сил выплыть из озера и добрести до своей деревни!
В первый момент капитан не испытывал ничего, кроме некоторого удивления, но последние слова Дика, сказанные вызывающим тоном угрозы, взорвали его…
— И кто же этот убийца? — спросил Оливье, слишком взволнованный этой вестью, чтобы обратить внимание на угрожающие взгляды Дика, направленные на капитана.
— К счастью, он в наших руках! И мы скоро расправимся с ним! Этот убийца — подлый шпион, злоупотребляющий нашим гостеприимством…
— Берегитесь! — крикнул Красный Капитан, побледнев от сдерживаемого бешенства. — Меня зовут Красным Капитаном, и я не поручусь за себя.
— Вы видите, Оливье, — проговорил Дик с величайшим спокойствием, — убийца сам себя выдал.
— Как? Вы?.. Вы? — воскликнул Оливье с глубоким огорчением.
— Пусть он примет законное воздаяние! — сказал канадец и хлопнул два раза в ладоши.
В тот же момент в комнату ворвалось десять человек приисковых рабочих, вооруженных револьверами.
— Схватить этого человека! — приказал Дик.
— Первый, кто подойдет, будет убит! — заревел капитан, выхватив свой револьвер, который он постоянно носил при себе, и задвинул себя столом.
Рабочие замялись.
— Трус, — крикнул капитан Дику, — других натравливаешь, а сам не смеешь взять меня!
В один момент Дик выхватил револьвер у первого ближайшего рабочего и одним прыжком подался вперед, но Оливье обхватил его обеими руками поперек тела.
— Благодари этого благородного юношу, который защитил тебя своею грудью, не то тебя теперь уж не было бы в живых! — мрачно проговорил Дик.
— Благодетель мой, спаситель мой! Клянусь вам честью, мне не в чем себя упрекать… Выслушайте меня, умоляю вас!..
— Оставьте нас, — сказал Оливье, обращаясь к рабочим, — я за все отвечаю!
Смущенные решительным видом капитана, они поспешили уйти.
— О, благодарю вас, граф! — воскликнул Джонатан Спайерс. — Вы положили конец сцене, после которой оставшиеся в живых предавались бы самому горькому отчаянию, быть может, всю свою жизнь! Вы увидите, что я заслуживаю ваше уважение, только ваше, потому что ничьим другим я не дорожу!
Последние слова были брошены в адрес канадца, что тот прекрасно понял.
Видя, что граф становится на сторону убийцы вождя, канадец, возмущенный этим до глубины души,
