стоял самовар, несколько пустых стаканов, пачка рафинада и коробка чая в пакетиках.
Наливая кипяток, брюнет произнес: – Не стесняйтесь, профессор. Вы же у себя дома. Интересное у вас тут место. Столько познавательного. Приборы всякие… Я таких и не видел никогда. Я ведь, знаете, простой сельский парень, к тому же впечатлительный. Рос в простой фермерской семье. Что я видел? Но, скажу вам, города меня всегда пугали. Весь этот прогресс… Все стучит, дымит… Индустрия. А нужна ли она – не знаю. Жили бы мы все в лесу, камнями индеек с веток сшибали, форель ловили, оленей… Чем плохо? Но человек, он такой… Он в этом раю большой кирпичный дом построит, вот как этот, приборов разных напридумывает и закоптит все небо. Правда? Ну чего встали? Не робейте! Вот я вам кипяточку плеснул. Вот пакетик. Вам сколько сахару? Я три положу, как себе. Берите.
Профессор сел на стул, взял стакан и сразу обжегся.
Незнакомец очень обеспокоился.
– Ну что вы, Павел Игоревич, осторожней… Это же сто градусов… Или меньше? Быстро остывает? Скажите, вы же ученый.
Павел Игоревич поежился на стуле и спросил:
– А где мои люди? Где остальные?
– Люди? А, ваши сотрудники? Я их отпустил. Домой. Домой отправил. Пусть отдыхают. Дома хорошо. Телевизор. Душ можно принять горячий… Или холодный, – кто как любит. Книжку, там, почитать. Дом есть дом.
– Еще чайку, Павел Игоревич?
– Пожалуй, не откажусь.
Почти минуту молча пили чай. Незнакомец, словно влюбленный, не отрывая глаз, разглядывал профессора и улыбался.
– Еще чайку, Павел Игоревич?
– Пожалуй, не откажусь.
– С удовольствием, – незнакомец принял стакан и добавил кипятку. – Вот мы тут с Сергеем Ивановичем разговаривали… И какой-то разговор у нас получается нехороший, неправильный, что ли. Он хороший человек, но, чувствую, не хочет мне открыться, говорит все не то. Все жду, когда же вы к нам присоединитесь. Да. Очень мне ваш эксперимент любопытен…
– Он меня укусил, Рэм! – вдруг закричал носатый. – Ха-ха-ха! Кусается, паразит пушистый! Пугало красноглазое! – Засунув линейку между решеток, носатый снова принялся дергать ее туда-сюда. – На! На! Получай! Не нравится?! На! На!
Добрый собеседник Павла Игоревича вдруг изменился в лице, схватил со стола самовар и с силой метнул в носатого. Попал. Кипятком ошпарило бок и ляжки. Носатый, не удержавшись на ногах, упал, закричал и завыл от боли:
– За что? За что? Как больно?.. У-у-у-у…
Рэм вскочил со стула, кинулся к нему и, потрясая кулаком перед лицом, прорычал:
– Животное! Тварь! Играешься, скотина! Все у тебя хорошо?! Все получилось?! Голову отпилю! Голову! Ты еще хуже этих уродов! – ткнул пальцем на клетку. – Животное.
– За что, Рэм?! За что? Я сделал свою работу! Я взял Кастро! Как обещал!
– И ты успокоился! И ты успокоился, да?!
– Сейчас он придет в себя и расскажет про мальчишку, – заплакал носатый, схватившись за бок. – Больно, как больно!..
– Он не придет в себя! Тупица! Ты хоть слышал, о чем мы говорили?! Он, может, никогда не очнется! Понимаешь? Оторвись от этих уродов! Займись делом! Мне нужен инструмент! Найди мне инструмент!
– У-у-у-у-у! - катаясь по полу, выл носатый.
Успокаиваясь, Рэм выдохнул вверх, несколько секунд молча разглядывал потолок, потом не спеша вернулся к столу. Подмигнул ученому, махнул рукой в сторону Фила:
– Товарищ мой.
Помолчали.
– Вот такие вот неприятные рабочие моменты случаются, – дружелюбно заглядывая профессору в глаза, произнес он. – Очень устаю последнее время. Бессонница. Хватит выть! – бросил носатому через плечо. Вы отвлекаете нас от беседы. Обмажьтесь там… зеленкой какой-нибудь… марганцовкой там… Поищите, все-таки больница, как-никак…
– Это не больница, – сказал профессор.
– Да? Вообще, конечно. Вы правы.
Павел Игоревич трусливо огляделся по сторонам и печально вздохнул.
– Мой Рим… Вы сожгли мой Рим. Все погибло…
– Рим? Какой Рим? – не понял гость.
– Рим. Моя империя разрушена. Что ж, – сказал он, заглядывая в глаза собеседнику, – владейте! Пляшите на руинах.
– А-аа… Вы в этом смысле… Античность, Колизей, англосаксы… это прекрасно. Видите ли, какое дело… – гость положил свою руку на его, – вы же знаете Кастро?.. Ну да, глупый вопрос. Конечно, знаете. Но уверяю, вы ничего о нем не знаете… Хе-хе… Думаете, его волнует кто-то, кроме него самого? Он вам тут, наверное, про мировой заговор рассказывал, про спасение мира… Ха! Старый выдумщик. Страшный человек. Кровожадный убийца! Такой ни перед чем не остановится. Он убивал женщин, детей, не щадил стариков. Никого. Он насильник и наркоман. Интерпол не может в вашей стране действовать открыто, и поэтому попросили нас. Мы чистильщики. Очищаем землю от таких, как он. Смахиваем гниль с подноса мира. Примите нашу сторону. Скажите, где инструмент. Где прячется ваш человек? Ему ничего не будет. И вам ничего не будет. Теперь вы под нашей защитой. Не доберется до вас ни Кастро, ни его приспешники. Руки у них вот такие. – Он прижал локти к животу и подергал руками. – А у нас вот такие, – развел руки в стороны, раскрыл ладони.
– Я не понимаю, о чем вы?
– Не понимаете? Я про посылку, которую вам нес Кастро. Ее здесь нет. Александр забрал. Только прошу, не спрашивайте, какой Александр. Мне Сергей Иванович уже все рассказал… А теперь вы расскажите, куда приказали ее отнести?
– Не понимаю, о чем вы?
– Вы понимаете… Это я, может, чего-то не понимаю. А вы, уважаемый, в курсе всего. И не отрицайте этого. Ну, подумайте сами. Мы ловим международного преступника. Нехорошего, опасного человека. Мы знаем, что у него посылка, и если она попадет не в те руки… Не дай Бог, Павел Игоревич! Не дай Бог… И вот он приходит к вам. Допустим, случайно… Допустим. И тут же ваш сотрудник, Александр – правильно? Так вот этот самый Александр, тоже случайно, ни с того ни с сего хватает чужую вещь и скрывается в каком-то подземелье. Он что, обезумевший музыкант? Клептоман? Такой очень избирательный клептоман, знаете ли… – Гость снова положил ладонь на руку ученого и продолжил вкрадчивым голосом: – Кастро пришел к вам с чужой опасной вещью, а ваш человек с ней удрал. Куда? У меня мало времени, Павел Игоревич. Не играйте со мной. Не хотелось бы причинить вам боль. Я уважаю вашу старость и ум. Поверьте, я на светлой стороне. В совокупности я принес больше добра, чем зла. Я позитивная сила вселенной. Примите мою сторону. Прошу.
Профессор задумался и тихо, почти шепотом произнес:
– Все, что я могу сказать… так это то… Это был вовсе не Александр, а ваш Кастро. Да. Поэтому он и схватил… вашу посылку. Мы поменяли им сознание… А те двое тоже убежали?
– Нет, они там, в комнатке.
– И что говорят? – спросил Павел Игоревич.
– Они не словоохотливы. Очень странные они. Мне даже кажется, что они не совсем живы. Но они меня интересуют мало. Скажите, почему вы не хотите сказать мне правду? Зачем вы так обижаете меня? Ведь я был добр с вами. Вот, даже напоил вас чаем. И заметил, вы пили его с большим удовольствием. Прошу, уважайте меня. Доставьте и мне немножко радости. Пожалейте мой мозг. Не надо больше этого вздора про
