никогда не обижал. Я – очень толерантная личность. Это вы зачем-то, извините, на всех кидаетесь».
От этой учтивости, от этого, как ей казалось, фальшивого интеллигентского «вы» Рита распалилась еще сильнее:
– Заткнись! Пустышка, пузырь! Таким, как ты, морду бить надо!
«Да что ж с вами такое?! – возмутился Саня. – За что все это? Откуда такое предвзятое мнение?.. Мужчина, скажите девушке, что она неправа! Я ведь ничего дурного ей не сделал. А она говорит: «в морду». Вы ведь слышали?»
– Ага! – отозвался сидящий внутри головы. – Очень смелая девушка.
«Она не права, скажите ей… рассудите нас».
– Я согласен с Риточкой.
– Уже и с Риточкой? – удивилась она.
– Ага, – продолжал Кубинец, – все правильно, так его! Геркулес, ты тут из себя какого-то особенного корчишь. Не надо. Получить в морду от такой красотки – это своего рода даже привилегия. Важно, конечно, сильно не втягиваться в этот процесс.
Саша обиженно насупился.
– Обидчивый. Запомни на будущее: споришь с ней – пожалуйста. Но я вам не судья: я видел ее фигуру. Твоя мне понравилась меньше. Хе-хе… Ладно. Теперь не торопись.
Молодой человек поднялся на девятый, шагнул налево, ткнулся пальцами в реечную обшивку двери.
– Теперь опустись на корточки. Если ее не открывали, в проеме между полом и нижней рейкой нащупаешь спичку. Есть? Ага. Отлично. Ключ на чердаке. Видишь лестницу?..
Через минуту Саня вошел в квартиру. Осторожно прикрыл за собою дверь, защелкнул замок, нашарил в темноте дверную цепочку.
– Не надо закрывать, мы здесь ненадолго.
«А отдохнуть? А как же отдохнуть?!» – протестовал он.
– Я тоже очень устала.
– И так рискуем, припершись сюда, – напомнил Кубинец. – Но по-другому никак. А сейчас надо собраться и быстро мотать отсюда. Меня слили. Может быть, как раз тот, кто снял эту квартиру, и слил. Скорпион, тварь, шкура. Гниль человеческая. Найду и клещами ребра вытяну. Кто-нибудь против?
Саня щелкнул выключателем, но свет не появился.
– Тут нет ламп, я открутил в коридоре и в комнатах. И вообще, я же предупредил – свет не включать.
В темноте приходилось двигаться наощупь. Еще шаг, и Саня ткнулся во что-то пальцем ноги. Звякнула об пол бутылка, покатилось железное ведро, забренчало.
«Что это?»
– Осторожнее! Что-что…Сигнализация! Я крепко сплю… Ну не стой. Шагай прямо в комнату… Будьте гостями… Правда, у меня здесь не прибрано.
– А что за запах? – будто зажимая нос, спросила девушка.
– Говорю же – не прибрано.
«Я на что-то мягкое наступил».
– Ну, уж не настолько… До туалета я уж как-нибудь… Это половая тряпка, – объяснил Кубинец. – От скуки иногда мою полы.
«В темноте?»
– Что же бросили тряпку мокрой? Выжимать надо… – сказала девушка.
– Мамочка, я не знал, что ты придешь так рано, я ведь и уроки еще не сделал, – кривлялся уязвленный Кубинец, смеясь над ее нравоучениями.
Саша остановился посреди комнаты: «Куда теперь?»
– На кухню двигай.
– Тут что-то разлагается, – заметила Рита, – отвратительный запах. Ты здесь жил?
– Дело привычки. Запах? Может, слегка… Я не закрыл дверь на кухню. Вообще, когда кухонная дверь закрывается плотно, посуду мыть необязательно. Как-то я и еще пятеро два месяца квасились на подводной лодке, маленькой такой – метров пятнадцать в длину.
Вот там был запах. Вам не приходилось спать рядом с разлагающимся телом?
«Прекратите, меня сейчас стошнит».
– Будь мужчиной! Я жил здесь всего неделю. Одну неделю. Ждал вот эту музыкальную штуку.
«Она тяжелая! – Саня будто и не тащил футляр последние три часа, покачал в руке, прикидывая вес. – Что в нем? Там что-то внутри, да?»
– Не думаю, – ответил Кубинец. – Поставь у стены. У нас мало времени. Чем быстрее свалим отсюда, тем лучше.
Молодой человек брезгливо втянул носом воздух: «Если на кухне разлагается труп, я туда не пойду».
– Тухлая рыба считается трупом?
«Вообще-то я вегетарианец, но это я переживу».
Саня, зажимая нос рукой, отворил дверь на кухню.
– Надо же! Вегетарианец! – произнесла Рита с иронией.
«Да, а что? Что здесь такого?» – возмутился молодой человек. Маленькими шажками он двинулся к центру помещения. Скривил лицо, стараясь не дышать. Чтобы не замарать руки, прижал их к груди и вдруг подумал, что со стороны, наверное, он похож на огромную серую мышь, забравшуюся в мусорный бак.
«Люди пичкают себя мертвечиной, – продолжал он. – Представляете, какой стресс испытывает животное, когда его убивают. Весь этот ужас, этот негатив вы принимаете в себя. Черные волокна гниющего мяса медленно обсасываются бактериями кишечника. И вся эта зловонная масса… – Взглянул на стол, увидел, как что-то большое в форме полумесяца серебрилось крохотными чешуйками. Казалось, они шелестят. – Да, это рыба… Фуф… Вот… вот так же пахнет мясо в желудках…»
– Аппетитно рассказывает, – перебил Кубинец. – Я даже проголодался.
– Почему ты ее не выбросил? – спросила девушка.
– Холодильник поломался, перестал морозить. А выходить было нельзя. Меня искали. Хорошо, что я их первый заметил.
«Я хочу отсюда выйти».
– Не так быстро, – остановил Кубинец. – Выгребай все из раковины. Там в воде кулек… деньги, паспорта и еще кое-что…
«Я туда не полезу, – возразил Саня. – Мне противно. Здесь нет перчаток? – Я очень боюсь заболеть туберкулезом… или оспой…»
Но ему пришлось лезть, и даже без перчаток. Потом, фыркая, он долго мыл в ванной руки и кулек. Еще несколько минут просто держал кисти под струей. Выключать кран не хотелось. Грязная, пропитанная потом пижама прилипла к спине. Очень хотелось принять душ, но от мысли, что кто-то посторонний увидит его без одежды… Да и как он сможет помыть себя в таком месте, как скажем… как скажем… о нет! Такие подробности – как можно? Ведь это Рита – ромашковое поле, а тут такое… И ладно. Я в широкой пижаме. Не видно. Но ведь я худой. И мне неприятно быть таким, а они так совсем расстроятся.
– Я не расстроюсь, – возразила Рита. – И не переживай. Я закрою глаза… Мне это неинтересно. Я не буду смотреть. Я буду думать о чем-нибудь постороннем. Я прошу, сними, наконец, с себя этот кошмар… Скорее… И пописай давай… Терпеть ведь сил нет…
– Да, пора бы… – согласился Кубинец. На все – две минуты. У меня очень плохое предчувствие. Надо уматывать.
«Нет, я не могу… Мне кажется, это меня обезличит.
Как я потом ей в глаза?.. Ну, это крест, понимаете?.. Если у меня еще были какие-то надежды на…»
– На что? – спросила Рита. – На что там у тебя были надежды?.. Карабкайся на горшок, придурок!..
«Ну вот, что я говорил… Она уже издевается надо мной. А что потом будет? Нет, я так не могу».
– Клянусь, слова не скажу! Пожалуйста!
