многоголосым шепотом долетали откуда-то из недр памяти. «Ахиллесова пята! Ахиллесова пята! У каждого! У каждого есть свое слабое место!»
Из последних сил он ухватился за мизинец Майкла и с силой дернул от себя. Раздался хруст. Саня, последний из смертных, кто услышал, как может от боли кричать Минотавр.
Противник подался назад, отдернул руку, не веря в случившееся, поднес к своим глазам. Этого хватило, чтобы Саня повис на оставленной без присмотра здоровой руке монстра. Такого развития событий предвидеть не мог никто. Раздался знакомый хруст, второй мизинец повторил судьбу первого.
Майк смахнул противника с руки, как перо. Саня снова ударился о стену, но в этот раз не так болезненно. Не давая противнику опомниться, он с разгону въехал орущему от боли монстру в пах. Майк теперь не мог бить кулаками и отбрасывал врага то левым, то правым предплечьем, отпихивал ногами, но отделаться от «настырной жертвы» оказалось совсем не просто. Саня понимал: остановится – умрет. И он нападал, нападал снова и снова. Колено, пах, челюсть. Упал-встал: челюсть, нос. Упал-поднялся: висок, бровь. Минута, две, три… И сколько бы они еще выдержали? Саня чувствовал: еще немного и сердце просто выскочит из груди, но, к счастью, этому поединку суждено было закончиться секундой раньше.
Майк изловчился, схватил противника и с силой прижал к себе в надежде раздавить, но вместо этого получил три удара в нос. Саня вовремя дотянулся до него своим лбом. Великан не устоял, рухнул, увлекая за собой упрямого бойца. Кулак «Тесея» подпер подбородок «Минотавра», не давая прижаться к груди, а свободной рукой он остервенело колотил по костяному треугольнику кадыка. Снова и снова… пока не понял, что поверженный зверь мертв.
Победитель слез с бездыханного тела и лег спиной на землю.
– Спасибо, друзья, спасибо… – бессмысленно бормотал он. – Спасибо…
– Ты это кому? – спросила Рита.
«Помогли… Я чувствовал… Чувствовал… Без вас бы не справился… Мы смогли… Рита… Грин… Вместе… Смогли… Смогли…» – тяжело дыша, повторял победитель.
– Толку от меня было мало, – призналась Рита, – я только боялась и все…
«Не-е-ет… Нет, я чувствовал… Скажите, Грин…»
Кастро не ответил. Сейчас он переживал давно забытое чувство. Ему было стыдно. Ведь он не верил в то, что Саня может выйти победителем в этом поединке, и участия в нем не принимал.
Хуши сказал: «Тот, кто пресмыкается перед начальником, будет унижать подчиненных. Его легко испугать, но нет человека мстительней подхалима»
Фил уже четверть часа не мог решиться пройти в приоткрытые ворота. От одного прикосновения они начинали скрипеть, а от этого неприятного звука по всему телу мужчины пробегала дрожь. В очередной раз вскинув руки, он прижал ладони к лицу, сделал глубокий вдох и протяжно выдохнул.
– Все под контролем, – обратился к невидимому собеседнику. – Сейчас он в северной части. Наши держат все перекрестки. Подключил местных: полицию, солдат тоже. По радио объявили о маньяке. Вознаг… – глотнул слюну, – вознаграждение десять тысяч. Вопрос двухтрех, – закашлялся, – трех, двух… двух… Черт! Черт! Черт! – раздраженно затряс кулаком. – Не так! Не так! Не так надо! – Фил помолчал, собрался с духом и попробовал еще раз. – Все под контролем! – произнес на этот раз уверенной, даже веселой интонацией. – Он наш. В северной части прячется. Это нам на руку! Там легче искать. Думаю, часа за два, полтора возьмем! Никуда он теперь не денется, Рэм… – При упоминании этого имени улыбка постепенно стала сползать с лица, и оно снова стало несчастным. – Черт! Черт! Черт! А Майк?! Я забыл. Как я ему расскажу о Майке? «Да, Рэм, кстати, он убил Майка». – «Почему кстати?» – спросит Рем. – «Да, с Майком совсем плохо». – «Что значит плохо?» Нет, пожалуй «плохо» – не совсем то. – «Интересный случай приключился с Майком». – «Интересный?» – «С Майком там какая-то нелепица…» Что правда, то правда, но звучит как-то… «Тут такая история… В общем, Майк… Кажется, он умер».
В темном коридоре длинный Фил несколько раз задел головой подвесные кашпо с цветами. У приоткрытой двери в спальню споткнулся о мертвое тело одного из телохранителей старика Дипалио, второй, с дыркой во лбу, звездой раскинулся в центре комнаты. И тут он услышал женский и мужские голоса, один из них принадлежал Рэму.
– Вы точно не хотите выпить? – спрашивала женщина.
– Нет, – тихо, миролюбиво отвечал Рэм. – Спиртное забирает слишком много времени и сил. Свой выбор я сделал еще в юности, и, верите, ни разу не пожалел. А вы пейте, не обращайте на меня внимания. Я все понимаю, стресс… Ваш король будет признателен. В этот заговор вас втянули против воли, он знает об этом, сочувствует вам.
– Я сразу понял, парень не так уж прост, – раздался голос старика. – В виолончели пронести во дворец оружие… Очень хитро…
– Кофе?.. – спросил Рэм. – Не откажусь. – Послышалось позвякивание посуды. – Благодарю… Отличный варите… Просто сокровище, а не жена.
– Когда мы путешествовали по Южной Америке, – довольным тоном говорил старик, – Лиза разузнала необычный способ. Ее научили в Бразилии. Лиза, как звали того парня – Маркус? Ну, вспоминай же, ну… Помнишь, он показал мне, где рыбачить, а тебя повел на конюшню. У него там был какой-то особый племенной экземпляр. Вспомнила? Его смазливый дружок – художник, Пачанга, кажется – тоже не помнишь? Рисовал тебя на чердаке.
– Может быть… Столько воды утекло. Так вы говорите, – сменила тему Лиза, – жизнь короля теперь в безопасности.
– Вне всякой опасности, – смачно хлебая, подтвердил Рэм.
Фил в очередной раз собрался с силами, постучал в открытую дверь. Неуверенным шагом войдя в комнату, кивнул присутствующим. Рэм, будто с перепугу, подскочил со стула и, почтительно поклонившись, со словами: «Ваш плащ, принц» кинулся к вошедшему.
Поджав плечи и потупив взгляд, «принц» застыл в двух метрах от стола.
– Позвольте представить, – заговорил Рэм, снимая с Фила мокрый плащ. – Личный представитель Его Величества в Европе, Америке, а также республике Панама. Внебрачный, но любимый сын короля Филимор.
Фил не возражал, снял плащ и передал его Рэму.
– Здравствуйте, – вставая со стула, произнес старик.
Не отрывая взгляда от пола, «принц» еще раз кивнул.
– Друзья, предложите Его Высочеству присесть.
– Да, да. Прошу, – засуетилась Лиза. – Будьте любезны. Присаживайтесь.
– Ну, поглядите только, какой он расстроенный, – говорил Рэм, подводя гостя к стулу. – А знаете почему? Потому что не послушал меня, сделал по-своему, а по-своему не получилось. Не получилось – ведь так? – Он чуть подождал, вглядываясь в лицо Фила. – Ну, конечно, не получилось. Обратите внимание: после того, как он запорет очередное, как он выражается, «плевое дело», на ушах и под глазами у него проступают такие красные пятнышки. Вот, как сейчас. Я называю это гниением остатков совести, агонией запоздалого раскаяния. Думаю, это оттого, что в детстве, когда «принц» пытался соблазнить приставленных к нему евнухов, папаша частенько тягал его за уши.
– Хотите кофе, принц? – предложила Лиза.
– Все горячее я наливаю ему сам, – с этими словами Рэм взял в руки кофейник и, держа его в десяти сантиметрах от лица Фила, нарочито долго принялся наполнять чашку.
– Ну, чего молчите, благородный отпрыск? – спросил Рэм. – Говоришь, откуда ему здесь взяться? Одной группой все перекроем?
– Я думал… – прошептал Фил.
– Ты думал!
– Я думал…
– Ты думал!
– В северной части… – забормотал Фил, – там мы легко… – закашлялся.
– Что в северной части?
