«Черт возьми! Это же Семен. Но откуда он тут взялся?» – подумал Ваняшин, несколько смутившись. Семена он узнал сразу. Хорошо разглядел его наглую, с небольшим шрамом на левой щеке, физиономию, еще там, когда они с Тумановым приехали по адресу. Тогда Семену удалось уйти. Но он был не один. С ним был второй. Жаль тогда не удалось увидеть его морду.
Семен подошел, молча открыл двери «копейки», сам сел на заднее сиденье, оставив левую заднюю дверь открытой.
«Для меня, гад, постарался,» – подумал Ваняшин и не ошибся. Мужчина державший его под дулом пистолета, сказал, кивнув на открытую дверь:
– Залезай.
Ваняшин залез. За ним влез и этот с пистолетом. Семен лениво посмотрел в окно, причем, с таким выражением лица, будто все происходящее его не касалось. Похоже, ему вообще было наплевать на Ваняшина, чего не скажешь о мужчине с пистолетом. Теперь, когда лейтенант оказался, зажат с двух сторон, мужчина убрал пистолет во внутренний карман пиджака, а из бокового достал скотч.
– Лучше всяких наручников, – усмехнувшись, сказал он и схватил Ваняшина за руку, обернул ее пару раз скотчем, потом также другую и только потом, замотал их вместе.
Лейтенант сделал движение руками, которое тот воспринял, как попытку освободиться. Сказал:
– Напрасный труд. Не разорвешь. Силенок не хватит.
– Да я и не пытаюсь. Это я так, – ответил Ваняшин, вздохнув.
Девушка в машину не села, стояла, прислонившись круглой попкой к боковому стеклу и потягивая сигарету, наблюдала за мельтешней покупателей, царившей возле ближних торговых прилавков. Проходившие мужики, все как один, пялились на длинноногую красотку.
– Сядь в машину, не стой, а то всех кобелей тут соберешь вокруг себя, – сказал ей мужчина, разглядывая брелок с ключами, отобранный у Ваняшина. Потом передал его Семену.
– На. Поведешь его «девятку». Я останусь при нем, – кивнул он на Ваняшина. – Знаю, я этих оперов. От них всего можно ожидать.
Семен ничего не ответил. Молча взял ключи, вылез и пошел к машине Ваняшина, дорогой отвесив щелбана мальчугану. Чтобы не крутился под ногами.
Девушка, севшая за руль, синей «копейки», посмотрела сначала на Ваняшина, потом на сидевшего рядом с ним мужчину и спросила:
– Ну что, едем?
– Да, конечно, милая, – быстро ответил тот и, повернувшись к Ваняшину полубоком, спросил: – Ну? И с каким заданием, молодой человек, вы прибыли сюда? Поведайте мне. Хотя я уже начинаю понимать.
– Заданием? – Ваняшин усмехнулся. – Что я, шпион? С заданием прибывать. Проезжал, случайно увидел красивую девушку…
Мужчина кивнул.
– Ага. Случайно?
Отступать Ваняшину было некуда, поэтому он тоже кивнул и подтвердил, только более веско:
– Совершенно верно. Случайно.
– И случайно минут сорок катались за нами по городу?
– Чего не сделаешь ради красавицы, – оскалился в улыбке лейтенант.
Мужчина сидевший рядом, на такие слова пренебрежительно хмыкнул. Хмуро глянул на сидящую за рулем девушку и отвернулся.
– Звучит заманчиво. Только я не из тех недотеп, кто готов поверить всякому вранью. Вы следили за нами. Но, должен вам заметить, делали это безграмотно. Я даже, признаться, в начале сам подумал, что вы один из воздыхателей Машеньки, – бросил он короткий взгляд на девушку, и тут же опять уставился на Ваняшина, – если бы…
– Если бы я не засекла вас еще в прошлый раз, – продолжила за него девушка, слегка обернувшись и глянув на примолкшего сразу Ваняшина. – Вы же уже приезжали сюда? Вместе с усатым мужиком. На цыгана похож.
Ваняшин вздохнул. Если бы сейчас Сан Саныч услышал, что его не подумав, как следует, приписали к этой нации, он бы страшно обиделся, потому что всю жизнь считал, что в его жилах бурлит греческая кровь. Этим и объяснял свой темперамент. Но никак не цыганская.
– Во, – указал мужчина пальцем на девушку, которую только что назвал прекрасным русским именем, потом спросил: – Слышал? Что скажешь? Опять будешь говорить, что случайность?
– Не буду, – отрицательно покачал головой Ваняшин. А мужчина самодовольно кивнул. Но тут же на его лице появилось полное разочарование, когда Ваняшин сказал:
– Машенька ошибается, – причем произнесена была эта фраза так, словно Ваняшин хотел втолковать девушке, сидевшей за рулем, чтобы она изменила свое высказывание о нем и капитане Греке. Но девушка оказалась упертой. Капризно вздернула носик и фыркнула, как лошадка, которой подали слишком маленький кусочек сахара.
– Еще чего! Я даже видела, как вы стояли у соседнего дома. Ты со спонтом ковырялся в моторе, а этот усатый цыган смотрел на наш дом.
– Опять случайность? – на лице мужчины появилась ехидная улыбка.
– Да не было меня здесь. Гадом буду, не было, – Ваняшин сделал вид, что обиделся. Ведь девушка и в самом деле могла обознаться. Только она сама была иного мнения на этот счет.
– Еще чего? Ты был в этой рубашке и в этих джинсах, – произнесла девушка раздраженно. Такого нахальства не ожидала. Как тут не рассердиться? Наглый мент, пытается ее выставить дурочкой.
Ваняшину нравилось, как она сердится и при этом поджимает губки. При этом ее личико нисколько не теряет привлекательности. Наоборот, оно делается умиленней, как у неразумного дитяти, которому хочется простить все его шалости. А за наблюдательность, Ваняшин поставил бы ей пятерку. Ведь они с Греком были уверены, что девушка не обратила на них внимания. А она, оказалась хитрей их обоих.
– Ладно, мент. Не хочешь по-хорошему, поговорим по-другому с тобой. Сейчас приедем и поговорим. Все расскажешь. А пока дыши.
Против этого предложения Леха Ваняшин не возражал. Жалел только, что его сотовый остался в барсетке. Сообщить бы Туманову о проколе, а то ведь, кажется, эти двое настроены решительно против него. И тут уж милицейской «корочкой» не прикроешься.
Ваняшина долго били. Особенное усердие проявлял в этом Семен. Был он почти на полторы головы выше Лехи Ваняшина, казавшийся спокойным и до всего безразличным, в избиении мента проявил такое усердие, что его хватило бы на двенадцать раундов с Майком Тайсоном. Но Леха Ваняшин был не Тайсон, поэтому после нескольких хлестких ударов в лицо, упал. И то казалось, что Семен особенно не напрягался, молотил кулаками в пол силы.
– Ох и люблю я вам, ментам, морды расквасить, – приговаривал он, выцеливая кулачищем Леху в нос. Приходилось, уворачиваться. Хорошо, что когда-то в юности, Ваняшин, как десятки таких пацанов, занимался боксом. Известным он стал только в своем дворе. Но и кое, чему научился. По крайней мере, сейчас мог уворачиваться от кулаков Семена, свистящих возле лица, как пушечные ядра. Пока и зубы были целы и нос не разбит. А вот Семен кажется, подустал. Удары его стали послабже, хотя и по-прежнему, хлесткими.
Устал и Леха. Пропустив несколько ударов, которые не принесли ему ожидаемого Семеном увечья, Ваняшин упал. Хорошо еще, что руки были связаны не за спиной, а спереди. Хоть немного можно было защищать лицо, когда уже лежа на земле, возле забора, отбивал удары ног.
Наконец, Семен замаялся окончательно и тут же присел перекурить, а тот второй, с удовольствием наблюдавший за избиением опера, настойчиво спросил:
– Это ты на кладбище спрашивал у рабочего насчет цветов?
Ваняшин уже понял, кто рассказал ему. Девочка Маша. Сам же слышал, как подвыпивший рабочий возле могилы Академика, говорил, что приезжали менты, интересовались ею. Не просыхающий от постоянного пьянства, он, видно, спутал Ваняшина с майором Тумановым. Только Лехе сейчас от этого не легче. Пожалел, что Грек не поехал с ним. Все-таки, какое, никакое, а прикрытие. А так, судя по настрою бандюков, живым ему отсюда не выбраться. Подвел его, Сан Саныч.
– Я спрашивал, – в очередной раз соврал Ваняшин.
