министров, – пошутил Адамов.
– Но только ни его. Говорю тебе так, потому что так сказали знающие его люди. Нам удалось завербовать парочку его агентов. Он серьезный мужик. С таким договориться, практически, невозможно.
Академик молчал. Со стороны могло показаться, что сидящий в «Жигуленке» человек с седыми волосами, полу прикрыл глаза и дремлет. На самом же деле Академик думал, как поступить в столь щепетильной ситуации. Павлов не договаривает, но вор почувствовал что, он не хочет связываться с фэсбэшниками, не хочет конфликтовать, а стало быть, надеяться ему теперь остается только на самого себя.
– Как давно это продолжается?.. – открыв глаза, спросил Академик.
Павлов посмотрел на него, как будто впервые в жизни увидел.
– Когда ты узнал, что этот фэсбэшник копает под меня? – спросил Академик более конкретно. Раз генерал по-другому не понимает.
– Пару месяцев назад, – ответил Павлов, как ни в чем не бывало. А Академик едва не плюнул с досады. И за что только он ежемесячно отстегивает генералу приличную сумму. Уже пару месяцев, как за ним следят, а Павлов додумался сообщить ему об этом только сегодня.
– Понимаешь, – начал оправдываться генерал, – нам надо было кое-что проверить, выяснить, уточнить. Всем свойственно ошибаться.
– Ну и что, проверили?
– Проверили, – кивнул Павлов, засмотревшись на молоденькую темноволосую девушку в короткой юбочке. Казалось, она сейчас его интересовала больше, чем Академик. И приехал сюда генерал не по важному делу, а поболтать с авторитетным вором от скуки ради. Теперь же наболтавшись, стал скучать.
– Да. Два месяца. И ты знаешь, чем этот капитан располагает против меня? Какими документами? – спросил вор, оторвав генерала от его занятия глазеть в окно на девок. В делах Адамов не одобрял такое.
– Кое-что знаю. Накопал он немного на тебя. В основном твои старые теневые дела по переправке за рубеж алмазов. Но это еще было при Мономахе. Особенно чего переживать.
– Чего переживать? – повторил Академик, тут же припомнив, что от этой сделки ни копейки не поступило в воровскую казну. Не прав ты, генерал. Вот как раз об этом-то переживать стоит. Да еще как. Мономах мертв. Спрос будет теперь с него, когда узнают воры.
– Ладно. Хорошо. Что предупредил за этого капитана, благодарю. А что ты мне предлагаешь конкретно? – не удержался Академик от вопроса. Тут же усомнился, что генерал посоветует что-то стоящее. И не ошибся. Павлов с минуту сидел как пень, тупо глядя в лобовое стекло. Видно он конкретно ничего предложить не мог. Поэтому сказал:
– Ну, для начала быть поосторожней.
– Насколько я тебя понял, залечь на дно? Так надо понимать тебя?
– Ну, вроде того. А я посмотрю, что еще наковыряет этот капитан на тебя. Надо постараться сделать так, чтобы все дерьмо собранное им попало к нам, а не в ФСБ. Только и всего. А капитана того мы потом уберем. Для начала поработаем с ним, узнаем, что ему известно, и уберем, как и не было его. Ты главное, не волнуйся и не наделай глупостей сгоряча, – предупредил Павлов уже под конец встречи.
Но Станислав Валерьевич был на этот счет другого мнения. «Вот когда настало время мне исчезнуть. Фэсбэшник копает под меня, и если я исчезну, у Павлова появится устойчивое мнение о причастности ФСБ к моему исчезновению. Спрашивать у них обо мне он не станет. Он слишком осторожный. А пока, что да как, пройдет время. Меня уже здесь не будет. А сейчас… сейчас надо прикончить этого капитана, чтоб не путался под ногами и не сорвал все планы,» – решил Академик и вызвал к себе парочку надежных парней. Подробно объяснив, что нужно делать, выложил на стол перед ними фотографию капитана Нельсона.
– Этот человек следит за мной. Его нужно будет убрать, – распорядился Академик, положив перед каждым по пачке долларов.
Ни тот, ни другой не решились задавать вопросов. А деньги, были хорошим аргументом для того, чтобы начать действовать немедленно. Когда они ушли, Академику пришла мысль, потом использовать этих ребят в инсценировке с его похищением. И ничего особенно им объяснять не надо. Пусть натянут на рожи маски, чтоб его водитель не опознал их лица. Потом подъедут и на время нейтрализуют водителя. Это несложно. Несильный удар рукоятью пистолета по темечку, и водила пять минут в отключке. Зато потом он всем и каждому будет рассказывать о дерзком нападении на вора в законе и, конечно, многое приврет, потому что у страха глаза велики. Но это уже совсем нисколько не будет интересовать Станислава Валерьевича Адамова. А ребяток этих потом придется убрать. Таково основное правило Академика – отсекать хвосты. Да и лучше будет, если они ничего никому не расскажут. Адамов уберет их сам.
Через пару дней оба зашли к Академику и доложили о выполнении, вернув фотографию капитана Нельсона. Зачем им фотка мертвеца?
– Только там такое дело, – начал говорить один из киллеров и замялся. За него докончил напарник:
– Мы его уложили в летнем кафе в Брюсовском переулке. Там у него была назначена встреча с легавым. Туманов его фамилия. Я его знаю. Встречались однажды. Чуть не засадил меня лет на восемь, сволочь.
– С Тумановым, говоришь? А не ошибаешься? Это дело серьезное, – подчеркнул Академик, уложив очки в золотой оправе в футляр.
– Да вы что? – парень как будто удивился. – Да мне ли не знать его ментовскую рожу. Полгода в камере торчал под следствием, а этот Туман через день ко мне наведывался. Расколоть хотел, падла.
Академик призадумался.
– Получается, этот фэсбэшник и этот мент снюхались? Так что ли?
– Выходит так, – ответили оба. Поручиться точно не могли, но что видели своими глазами, то и передали. Их дело исполнять, а думать за них будет он, Академик. И если он говорит так, значит, так и есть.
– Этот сукин сын, Туманов, опасный человек. – Академик вспомнил, как еще тогда, в самом начале их знакомства, Павлов велел не трогать опера. Но это было тогда. И какое дело Академику до интересов генерала к сыскарю, когда его собственное благополучие вот-вот может кончиться. Нельсона убили. Но жив этот мент. А мент, вору враг.
– Вот что, ребятки, мента этого надо убрать. И чем быстрей, тем лучше. Пока он жив, я чувствую беспокойство. Этот сыскарь может отравить мне жизнь. Надеюсь, я понятно выражаюсь. А если вам все понятно, то сделайте так, чтоб его больше не было. Идите. Я буду ждать вашего доклада, – сказал Академик, выпроваживая обоих из комнаты.
Среди ночи Станислав Валерьевич был разбужен мелодичной трелью своего сотового. Академик открыл глаза и зевнув глянул на часы.
Половина третьего. Сразу вспомнил про двух идиотов, которых сам же отослал ликвидировать Туманова. Подкупала их исполнительность. Сказал, что будет ждать их звонка, вот они и решили доложиться. Для таких, что ночь, что день. Сами не спят и ему не дадут.
Он провел ладонью по лицу, точно этим жестом хотел смахнуть остатки сна и только после этого включил сотовый, сел на постели.
– Я слушаю, – негромко произнес он, покосившись на молодую грудастую красотку, безмятежно развалившуюся на, по-королевски, широкой кровати. Случайная девушка, снятая в ресторане. Вчера пришла. Утром уйдет. Не хотелось, чтобы она проснулась и подслушала.
– Станислав Валерьевич, – узнал Академик голос одного из киллеров, – у нас тут немного не того вышло, – проговорил киллер и замолчал, ожидая реакции вора. Явно на похвалу не рассчитывал.
Академик понял, что ему лучше выйти из спальни. И уже очутившись в другой комнате, недовольно спросил:
– Что значит, « не того?» Говори яснее. Завалили мента? Отвечай!
– Нет. Мент жив. А напарник мой разбился. Полез к менту на балкон и сорвался, – пожаловался киллер,
