отчужденно.
— Почему бы тебе не поколдовать немного и не восстановить еще и здешнюю атмосферу, чтобы мы могли, наконец, сбросить с себя эти проклятые скафандры? — пошутил Ля Кониус.
Это оказалось не так просто, и потребовало от Сесиль больших усилий: нужно было высвободить кислород из соединений скальных пород и из воды, разбить двуокись углерода на составные элементы и нейтрализовать ядовитые газы, распылив их на составляющие. Сесиль проработала всю ночь, когда другие спали и не подозревали, что происходят медленные, но неотвратимые перемены в атмосфере планеты. Для Сесиль задача оказалась не из легких, но к утру она обнаружила, что коль скоро процесс очищения начался, он мог продолжаться самопроизвольно, без ее активного участия.
Рано утром Сесиль ожидала остальных в главной палатке, они появлялись. по одному, уже одетые в неизменные скафандры.
— Вам не понадобятся больше эти панцири, — сказала Сесиль.
Ясномыслящий вышел через воздушный шлюз наружу и, вернувшись через несколько минут, сообщил:
— Атмосферное давление — чуть ниже ксантосского стандарта, — он посмотрел на Сесиль, ожидая объяснений.
— Скоро оно достигнет стандарта, — заверила она, — и сегодня мы навестим пещеры.
— Что ты такое говоришь? Чертовщина какая-то!
— Кон, ты просил меня восстановить атмосферу. Ну так получай! Теперь мы можем дышать местным воздухом, верьте мне, это безопасно.
Ля Кониус открыл было рот, но решил промолчать.
Они набились в катер и спустя несколько минут приземлились у входа во второстепенную, как называл ее Мэллоу, пещеру.
Сесиль, уже достаточно уверенно чувствовавшая себя в роли реставратора, за несколько минут восстанови ла интерьер большой пещеры.
— Черт возьми! — воскликнул Ля Кониус. — Да ведь это бордель!
— А может быть, храм? — предположил Джон.
Толстые ковры покрывали каменный пол. Произведения искусства висели повсюду. Их основной темой было восславление красоты обитателей этой планеты, вспомогательная тема носила эротический характер.
В альковах, отделенных друг от друга перегородками, стояли шелковые диваны, кресла и приподнятые над полом платформы, служившие, видимо, кроватями.
— Какая вечеринка! — восхищался Ля Кониус, рассматривая изображения эротических сцен одно за другим. — Весело они умели проводить время!
— Это то, во что они превратились? — спросила Марта. — Неужели им было нечего делать, кроме как заниматься вот этим?
— Они не страдали излишней скромностью, — сказал Джон. — Но в ОПС есть миры, где нагота и открытые акты любви — в порядке вещей.
— Им вовсе не нужно уединение? — удивилась Марта.
— Вполне возможно, что это место встреч какойнибудь религиозной секты, сказал Ясномыслящий, ведь в городе мы не видели ничего подобного!
— А может, скромность свойственна только человеческой расе? — размышлял Джон.
— Нет, — возразила Марта, — мы знаем из «Книги миарийцев», что утрата этических норм, в частности в сексуальном поведении, стала одной из причин гибели артунийцев.
Ля Кониус расхохотался: — Эти пижоны предавались телесным оргиям с таким неистовством, что не заметили, как ушли в небытие!
— Как ты груб, Кон, — пожурила его Марта, грозя изящным пальчиком.
— Нам следует зафрахтовать на Ксантосе пару грузовых кораблей, снять эти барельефы со стен, погрузить их, как, впрочем, статуи и мебель, и отправить на Ксантос, где все это можно будет использовать для интерьера ночного ресторана. Правда, придется поставить в дверях охрану, чтобы избежать столпотворения страждущих!
Джон подхватил шутливый тон- Ля Кониуса:
— Мы наймем оркестр, укомплектованный исключительно девицами. Они будут выступать с обнаженной грудью и играть чувственную музыку на сцене, расположенной под самым большим барельефом!
— Не пойдет, — изрекла Марта. — Когда мужчина выделяет гормоньг, последнее, что идет ему на ум — это пища.
— Прислушаемся к мнению эксперта! — загоготал Ля Кониус.
«Я сомневаюсь, что Совет разрешит вывезти эти предметы», — сухо заметил Одиночка, как всегда не поняв юмора.
Не сумев сдержаться, Марта захохотала и заразила смехом остальных. Джон, утирая слезу, предложил:
— Кон, не будем эгоистами! Нельзя помещать великие произведения искусства в вонючем ресторане только для того, чтобы сделать деньги. Мы лучше подарим изображения наиболее выразительных сцен университету Ксантоса. Но подарим с одним условием! Их должны будут использовать для украшения спален студенток!
— Не пойдет, — Ля Кониус задыхался от смеха. Последует лавина провалов на экзаменах, потому что студентки будут заниматься по ночам изучением не той дисциплины!
Сесиль смеялась вместе со всеми:
— Могу себе представить лицо деканши женского колледжа, когда мы представим ей одну из этих групповых сцен!
На некоторое время Сесиль снова стала одной из них, но все равно она оставалась волшебницей, приносящей дары, и к моменту, когда они вернулись в город, мыслями она была уже далеко.
Теперь, когда можно было работать без скафандров, они с головой ушли в составление каталогов, но не отдельных предметов, их было слишком много, а типов и классов этих вещей.
Одиночка видел, что работа была для них чем-то вроде бегства, поводом забыть на время, что среди них живет суперсущество. От него не ускользнуло и то, что Марта продолжала размышлять о сиянии. Время шло, и он знал, что скоро ММ-19 снова расцветет разноцветными сполохами, а вскоре после этого вспыхнут всеми цветами радуги остальные планеты мешка.
— Со степенью у нас теперь не будет проблем, — сказал Ля Кониус, когда они возвращались в свои временные жилища после полного рабочего дня, занятого исследованиями.
Джона слегка покоробило то, что Ля Кониус мог думать о каких-то степенях, когда все богатство этого мира лежало у их ног. Он все еще не мог свыкнуться с мыслью, что все это было не сном, и что Сесиль стала настоящей колдуньей. Успокоение он находил в работе, которая отвлекала его от тревожных мыслей. Он писал заметки для своей диссертации, и это занятие не оставляло ему времени подумать о сиянии и о том, что бы случилось, подставь он себя на ММ-19 чудодейственным лучам.
В высотных аппартаментах, куда его доставила Стелла, Джон обнаружил какой-то довольно странный музыкальный инструмент. Джон был родом с планеты художников и музыкантов, но он смог извлечь из этого инструмента только диссонирующий металлический звук. Он обратился за помощью к Сесиль, но у той не было музыкального слуха.
— Ну, теперь мы по крайней мере знаем, что не все в этом городе были художниками и скульпторами, — засмеялся Джон, — среди них затесался какой-то музыкант.
Среди множества вещей, найденных в роскошных жилищах, совершенно не попадались элементарные предметы, необходимые для хозяйственных работ.
И первой на это обратила внимание Марта:
— Я нигде не видела инструментов, — поражалась она, — здесь полно расчесок, щеток, посуды и других предметов обихода, но где же иголки, молотки, лопаты? Где их заводы, наконец?
— Раз в заводах у них не было необходимости — значит, каждый мог сам сделать для себя все, что хотел, — заключил Ясномыслящий.
