Большая кровь

Сначала (в конце 1941 года) он сообщил об участии в атомных исследованиях в Бристольском университете (программа «Тьюб Аллой») женщине-связнику Рут Кучинской (кличка «Соня»). Но тогда это сообщение не произвело никакого впечатления на пресловутый «Центр». В 1944 году Фукс, который к тому времени переехал в США в составе целой группы британских ученых, начал поставлять информацию о работе атомной лаборатории в Лос-Аламосе другому связнику — Гарри Голду (кличка «Рэймонд»).

Только тогда «товарищи» Леонид Квасников («Антон»), Гайк Овакимян, Александр Феклисов и другие сотрудники научно-технического сектора советской разведки обратили внимание на то, что действительно — с 1940-го из открытой печати пропала информация относительно физики деления атомного ядра. Только после сообщения Фукса аналитики советской разведки начали анализировать все источники по атомной проблеме.

Глава 20

Партизаны

Горела ли земля под ногами оккупантов ?

Сталину пришлось решать еще одну задачу — как заставить «землю гореть под ногами оккупантов», так как сама по себе «земля» разгораться не желала. Белорусский, украинский и русский народы (в крестьянской своей массе), как всегда во времена жесточайших государственных катаклизмов, сделали ставку на выживание, терпеливо дожидаясь, кто победит — Гитлер или Сталин, чтобы затем «перейти под руку» сильнейшего. Да и за что крестьянин должен был любить Советскую власть в целом, товарища Сталина в частности?

Также было и в Гражданскую войну: Леонид Млечин прав — русский народ, привыкший подчиняться «сильной руке», пошел за Лениным просто потому, что другой альтернативы, другой «сильной руки» в тот момент в России не оказалось.

Подобную позицию заняло подавляющее большинство местных жителей Белоруссии и Украины, а многие (как и в Прибалтике) считали немцев освободителями от большевистского ига. Словом, партизанская война, на которую рассчитывал Сталин, в

1941 году не получалась. Ну не получалась — и все тут! Первоначальная стратегия немцев, направленная на развал «колосса на глиняных ногах», была, вопреки послевоенным утверждениям, верной. Для достижения успеха требовалось лишь продолжать одерживать победы на фронтах, а в отношении населения оккупированных территорий придерживаться стратегии, избранной летом 1941 года.

«Но ведь, — возразят мне, — немцы в отношении славян придерживались положений плана «Ост», предусматривающего их поголовное уничтожение!» В этом до сих пор пытаются убедить население «братских» республик господа московские историки. Но дело втом, что план «Ост» разрабатывался до войны; уже после первых недель Отечественной немцы серьезно скорректировали свою «восточную политику» именно в отношении белорусов и украинцев. Да, белорусский народ мог избежать тех потерь среди мирного населения, которых он в итоге не избежал. Не так, как прибалты, но все-таки. Мог избежать Хатыни, Борок и других гекатомб. Реальность первого года оккупации Белоруссии была той, нежели нам вдалбливали в головы до сих пор.

А как же Тростенец, спросят меня? Но дело в том, что в Тро-стенце (да и в других лагерях смерти) первоначально производилась ликвидация в первую очередь еврейского населения (которое подлежало уничтожению немцами в любом случае, при любом раскладе), работников советского аппарата управления (особенно партийцев и чекистов), политического состава РККА, попавшего в плен, и прочего «ненадежного» с точки зрения оккупантов «элемента», но немирного населения Белоруссии. Рядовые граждане республики, повторюсь, могли избежать репрессий. Отчего же не избежали?

Эту невыгодную ему идиллию Сталин решил порушить, используя самих же немцев.

Технология проста до примитива (собственно, и делать-то ничего особенно не требуется, все сделают сами оккупанты): диверсионный отряд совершает акцию в каком-либо оккупированном районе, а расплачиваться за нее будет мирное население этого самого района. Немцы «прижмут» население — население перестанет «любить» немцев и разгорится борьба с оккупантами.

На столь немудреную тактику существует ответная, не менее простая стратегия — при любом раскладе к мирному населению репрессий не применять, напротив — всячески способствовать экономическому процветанию оккупированного региона и повышению благосостояния его граждан, отрывая его тем самым от «соцреализма». В этих условиях никакая серьезная партизанская война невозможна. Но беда Третьего рейха заключалась в том, что политику в отношении «подмандатных территорий» определяли всевозможные розенберги со своими идейками, да и особенностью тогдашнего германского менталитета являлось стремление, в ответ на любой террористический акт советского подполья, расправляться именно с населением окрестных территорий.

Тем не менее приступить к реализации стратегии «пожара под ногами оккупантов» Сталин в конце 1941 года не мог — не до того было.

* * *

К организации партизанских отрядов на собственной территории СССР, собиравшийся напасть на Третий рейх, естественно, готов не был. Кадры «саперно-маскировочных» взводов, готовившиеся по инициативе Тухачевского для приграничного сражения, были распущены еще в 1938 году и большей частью репрессированы. Когда в 1941-м грянул гром, отряды стали создавать, во-первых, органы НКВД из числа своих сотрудников и партийно-комсомольских активистов, а во-вторых, они возникали стихийно из числа военнослужащих, оказавшихся в тылу стремительно наступавших германских войск.

Поданным Центрального штаба партизанского движения, к

1 апреля 1943 года в Белоруссии, Украине, Крыму, Смоленской, Орловской и Брянской областях РСФСР числилось 110.889 партизан (в 1944 году после освобождения БССР всего на ее территории насчитали 373.942 партизана и 12.000 подпольщиков).

«Партизанское движение» в Прибалтике выражалось следующими цифрами: в Эстонии — 3 диверсионные группы (46 человек); в Латвии — 13 групп (200 человек); в Литве — 29 групп (199 человек). В Бессарабии (Молдавии) насчитывалось 2892 партизана, в том числе молдаван аж 7 (!) человек — основную массу составляли русские и украинцы (см. Кузнецов И. Партизанское движение: правда и мифы/Белорусская деловая газета, N° 44(1535) от 24.06. 2005). Прибалты и молдаване однозначно видели в советской власти своего врага, поэтому ни о каком «антифашистком движении» и о борьбе против «немецко-фашистских оккупантов» в этих республиках говорить не приходилось.

В то же время в Вермахте и войсках СС, во вспомогательной полиции, в военизированных формированиях, в органах СД служило до полутора миллиона бывших советских граждан! Добавьте сюда еще несколько сот тысяч человек, работавших в гражданских учреждениях новой власти. Эти цифры говорят сами за себя.

В Эстонии уже в 1941-м из добровольцев были созданы 3 армейских и 20 полицейских батальонов плюс 6 погранично-сторожевых полков. В 1944-м сформирована 20-я (1-я эстонская) ваффен-гренадерская дивизия СС (45-й, 46-й, 47-й ваффен-гре-надерские полки, 20-й артиллерийский полк).

В Латвии численность пронацистских вооруженных формирований превысила 50 тысяч человек. В 1943-м была сформирована 15-я (1-я латышская) ваффен-гренадерская дивизия СС (32-й, 33-й, 34-й гренадерские полки, 15-й артиллерийский полк). В 1944-м создана 19-я (2-я латышская) ваффен-гренадер- ская дивизия СС (42-й, 43-й, 44-й гренадерские и 19-й артиллерийский полки).

В Литве были созданы более 20 полицейских батальонов.

В Белоруссии корпус БКО (Белорусской краевой обороны) к апрелю 1944 года насчитывал около 20 тысяч человек (36 пехотных и 6 саперных батальонов). Летом 1944 года из числа направленных в Германию на переподготовку белорусских добровольцев была сформирована 30-я (1 -я белорусская) ваффен-гренадерская дивизия СС (75-й, 76-й, 77-й гренадерские и 30-й артиллерийский полки), действовавшая во Франции против «маки», а позже — против союзных войск. С осени 1944 по лето 1945 года органы НКВД арестовали в БССР около 100 тысяч человек по обвинению в «пособничестве