бронетранспортерах, батареи противотанковой артиллерии, артполк, вспомогательные части, в том числе саперные и инженерные), немецкая танковая дивизия в меньшей степени зависела от поддержки других родов войск (за исключением авиации). Образованная из таких частей танковая группа являлась чрезвычайно гибким и опасным для противника инструментом войны. Именно танковые дивизии стали краеугольным камнем теории «блицкриговых» операций.
Немецкий «блицкриг» в общих чертах состоял из следующих этапов:
1) массированный авиаудар по аэродромам противника, подавление вражеской авиации на земле и в воздухе, выведение из строя линий коммуникаций;
2) массированные авиаудары по районам сосредоточения вражеских войск;
3) ввод в бой сухопутных войск: сперва мотопехота, затем танки и САУ и лишь в самом конце — линейные пехотные части и полевая артиллерия.
На практике это выглядело следующим образом. После общей авиационной и артиллерийской подготовки немецкие танковые группы начинали прорыв в заранее определенном районе. Вопреки киношным байкам, они вовсе не «ломили стальной стеной» на глубокоэшелонированную оборону противника, а наоборот — искали разрывы, стыки, слабые места фронта противника. После прорыва следовал отрыв, выход в тыл противника и разгром его коммуникаций.
Непосредственную поддержку танковым группам оказывали пикирующие бомбардировщики (Ju-87 и Hs-123) и тяжелые истребители (Bf-110). Как отмечал фельдмаршал Альберт Кессель-ринг, было правилом, когда штурмовая авиация расчищала путь танковым группам, действуя исключительно точно прямо перед ними на поле боя. Авиационные и артиллерийские наводчики находились здесь же, в авангардных частях танковых групп и поддерживали непрерывную радиосвязь со своими штабами.
Точно так же в передовых частях находились командующие полков, дивизий и фу пп. Для немцев было правилом, что их танковые командиры всегда находились в первых рядах и руководили действиями танков на поле боя непосредственно. В этих условиях немецкие танковые дивизии в меньшей степени зависели от наличия или отсутствия радиосвязи со штабами.
Достижения танковых групп закрепляли полевые армии, следовавшие во втором эшелоне наступления. Одновременно они прикрывали тылы и фланги авангардных механизированных соединений.
При выдвижении резервов противника из глубины к линии фронта, танковые группы немцев (после обнаружения неприятеля средствами радио- и авиационной разведки) заранее уходили на фланги и, продолжая встречно-параллельное движение навстречу колоннам противника, выходили в тыл выдвигающейся вражеской группировке, а затем приступали к его разгрому. Вместо танков в район прежнего нахождения мехгрупп (куда, собственно, и направлялись колонны РККА) подтягивались пехотные части с полевой и противотанковой артиллерией и создавали там район ПТО.
В результате советские войска, зачастую атакуемые еще и с воздуха, сперва натыкались на противотанковую оборону пехоты, а затем, смешавшись и понеся потери, обнаруживали у себя в тылу танки противника. То есть ответные действия стороны, подвергшейся первому удару танковых групп немцев, почти всегда запаздывали на 1 —2 хода (это в лучшем случае): резервы пытались «ловить» группы «панцерваффен» в районах, в которых те когда-то были, но где их уже нет и где вместо танков — вязкая оборона немецкой пехоты и огонь противотанковой артиллерии. А танки надо уже искать у себя на флангах ил и в тылу.
С бронетанковыми соединениями противника «панцерваффен» без нужды предпочитали во фронтальную мясорубку не вступать, и вовсе не по причине боязни. Просто подобные столкновения тормозили наступление и могли вообще привести к его срыву. Подвижные соединения должны быть высвобождены для маневра. Поэтому немецкие танковые группы действовали против механизированных колонн врага таким же способом — уходили на фланги и, выйдя на тылы, приступали к их разгрому. Танки же противника натыкались на следовавшие за «панцерваффен» пехоту с артиллерией, не говоря уже об атаках авиации.
При невозможности (или тактической нецелесообразности) избежать прямого столкновения с бронетехникой противника, немцы:
а) используя рельеф местности (скрываясь в ее складках), стремились подпустить танки неприятеля на ближнюю дистанцию, с тем чтобы максимально эффективно использовать свои не шибко дальнобойные пушки;
б) старались выйти на фланги противника, чтобы расстреливать танки в борт, где броня слабеее;
в) огонь вели с места и с коротких остановок, но в промежутках между залпами постоянно перемещались, чтобы не превращаться в неподвижные мишени;
г) действовали в тесной связи с приданной противотанковой артиллерией, которая, в свою очередь, занимала выгодный рубеж для ведения огня и вносила свою лепту в разгром противника.
Со всеми указанными «прелестями» неповоротливая сталинская военная машина столкнулась в первые же часы войны.
* * *
Как действовал в складывающейся ситуации, командующий Западным фронтом? Павлов действовал практически безошибочно, только поэтому окруженные советские войска смогли дотащиться до Налибокской пущи, а не сгинули у Белостока в одночасье. Подчеркиваю — Д.Г. Павлов в своих основных решениях не допустил, по сути, ни одной ошибки.
Здесь нет никакой сенсации — в отличие от «официоза», я детально рассмотрел ходы командования Западного фронта в первые дни войны. Как уже отмечено выше, в последнее время получила распространение новая версия тогдашних событий: мол, войска у нас были — «супер», но вот командиры, особенно высшие (Павлов в том числе) — сплошь «лохи» и изменники, «подставляли» бойцов Красной Армии и дорогого товарища Сталина. Ту же песню поет и Резун (Суворов) — войска у нас были классные, а во всем виноват Жуков. Указанным исследователям не мешало бы знать, что если бы РККА действительно была хорошо подготовлена, такого погрома не случилось бы.
Никаких серьезных ошибок Павлов не допускал, иное дело, почему все запланированное не получилось. А не получилось как раз потому, что Красная Армия была подготовлена просто отвратительно (что, в свою очередь, не снимает вину с того же Павлова — одного из предвоенных теоретиков действий механизированных соединений), превосходя по своей боеспособности разве что китайцев и эфиопов. Пардон, у эфиопов прошу прощения — тактикой малой войны (партизанско-повстанческой) они владели на весьма приличном уровне, а вот боевой техники у них просто не было. Но по порядку.
Дмитрий Григорьевич быстро осознал опасность, исходящую из районов Гродно и южнее Бельска (о происходящем в районе Бреста он достоверной информацией не располагал), а посему отдал следующие приказания: левофланговым частям 10-й армии остановить продвижение противника с юга на Бельск и Белосток упорной обороной на рубеже реки Нарев. 11-му мехкорпусу 3-й армии нанести удар по противнику в районе Гродно, разгромить его, вернуть Гродно и отбросить немцев на их территорию.
«Воттут-то он и наделал «ляпов»! — воскликнет какой-нибудь очередной «стратег», — он не смог сразу же переместить в помощь Мостовенко 6-й мехкорпус Хацкилевича, не смог скоординировать их действия, мало того — он вообще в течение 22 июня не смог перегруппировать для удара по Гродно КМГ Болдина!» Однако все эти прописные истины из советских учебников действительности не соответствуют. Павлов не произвел перегруппировку группы Болдина (вплоть до вечера 22 июня) потому, что первоначально и не собирался этого делать. Почему? Смотри и вникай в тексты директив № 2 и № 3 наркома обороны СССР Тимошенко, переданные в войска в 7.15 и 24.00 соответственно 22 июня 1941 года.
Директива № 2: «1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить».
Между строк читаем: «Уничтожить прорвавшегося противника и подготовиться к переходу в наступление на вражескую территорию».
Главной ударной силой Западного фронта, предназначенной для вторжения в Польшу в направлении на Млаву, являлась КМГ Болдина в составе 6-го мехкорпуса Хацкилевича и 6-й кавдиви-зии Никитина. 11-й
