Дона — из районов Серафимовича и Клетской. Навстречу Ватутину с юга двигалась ударная группа Сталинградского фронта (командующий А.И. Еременко) — 51-я, 57-я, 64-я, при поддержке 8-й воздушной армии — из района Сарпинских озер. Обе груп -пировки насчитывали вместе 1.143.500 человек, 13,5 тысяч орудий и минометов, 115 дивизионов реактивной артиллерии, 900 ганков, 1115 самолетов.
Группа армий «Б» (6-я полевая, 4-я танковая, 3-я и 4-я румынские и 8-я итальянская армии), действовавшая в районе Среднего Дона и Сталинграда, на первый взгляд представляла собой внушительную силу — около миллиона человек, 675 танков и САУ, около 10 тысяч орудий и минометов. Группировку с воздуха поддерживали 4-й воздушный флот и 8-й авиакорпус — свыше 1200 самолетов. Однако...
Однако самые боеспособные части группы — немецкие 6-я полевая и 4-я танковая армии были невесть зачем втянуты в бои за Сталинград и находились в излучине Дона. Фронт от Воронежа до Сталинграда и южнее удерживали итальянцы и румыны, они же прикрывали фланги немецкой группировки. Ненадежное прикрытие...
Итальянская 8-я армия в составе 2-го и 35-го армейских и Альпийского корпусов насчитывала в своем составе 229.000 человек, имевших на вооружении 2657 пистолетов-пулеметов, 1742 пулемета, 423 миномета калибра 81 мм и 874 миномета калибра 45 мм, 297 противотанковых орудий калибра 47-мм, 90 противотанковых орудий калибром 76 мм, 946 полевых орудий (из них легких — 670 единиц, средних — 276), 276 зенитных орудий, 50 легких танков (31 танкетка L33/35, 19 танков L6/40 и 15 47-мм САУ «Земовенте»), 66 самолетов, 25 тысяч лошадей и мулов, 16.700 грузовых автомобилей, 4470 мотоциклов.
«Я побывал также в приданных нашему корпусу (48-му танковому. —
3-я румынская армия генерала Думитреску, прикрывавшая участок фронта к северу от Сталинграда, включала в себя 5-ю, 6-ю, 9-ю, 13-ю, 14-ю и 15-ю пехотные, 1-ю и 7-ю кавалерийские,
1-ю бронетанковую дивизии.
4-я армия генерала Константинеску начала развертывание в районе южнее Сталинграда (аккурат накануне наступления советских войск и к моменту удара его не завершила, попав, как говорится, «под раздачу»), имея в составе 1-ю, 2-ю, 3-ю, 6-ю, 7-ю, 8-ю, 10-ю, 11-ю, 14-ю, 15-ю, 18-ю и 21-ю пехотные и 35-ю резервную дивизии, а также 1-ю, 7-ю и 9-ю кавалерийские бригады.
Пехота румын частично перешла на чешскую винтовку Маузер калибра 7,92 мм, но многие части продолжали использовать 6,5-мм Манлихер времен Первой мировой. Чешский пулемет ZB-30 поступил на вооружение только кавалерийских частей. В то же время подвижные и неплохо подготовленные кавалерийские дивизии румын (6-тысячного состава) имели в своем составе маломощную и малочисленную полевую (шестнадцать 75-мм орудий) и противотанковую (девять 37-мм противотанковых орудий) артиллерию.
Противотанковая артиллерия стрелковых частей была крайне слабой, хоть немцы снабжали румынскую пехоту трофейными 47-мм французскими пушками, которых было явно недостаточно.
Современные пушки Шкода получил на вооружение только румынский горнострелковый корпус (1-я, 2-я и 4-я горнострелковые бригады). Почти вся полевая артиллерия румынской армии была представлена устаревшими орудиями времен Первой мировой войны, вдобавок на конной тяге. Трофейных французских и польских 75-мм пушек было мало. Основу румынских бронетанковых сил того периода составляли чешские танки LTvz.35 (126 единиц плюс еще 26 танков 35(t) из резерва Вермахта) — 10,5 тонн; бронирование 8—25 мм; 37-мм пушка Шкода А-3 и два 7,92-мм пулемета ZB-35; скорость по шоссе 34 км/ч. Часть этих машин была произведена на предприятиях «Шкоды», а часть (под индексом R-2) производилась в Румынии по лицензии.
Хромала подготовка пехотинца, а также офицерского состава. По признанию немецких офицеров, «невозможно было заставить румынского офицера последовать примеру его немецкого коллеги и прилечь рядом со своим солдатом, чтобы поправить ему прицел».
Дело, впрочем, не только в слабом вооружении румынских частей. Тотже Ф. Меллентин отмечает, что главным при отражении массированных советских атак было сохранять железные нервы и создать действенную систему огня. Ни того ни другого румынским или итальянским частям не удалось достичь в полной мере.
Что касается действенности системы огня, то советские танки 19—20 ноября 1942 года довольно быстро рассекли боевые порядки румын (сравните с бесплодными попытками трех советских армий сбить со своих позиций один немецкий 14-й танковый корпус двумя месяцами ранее), хотя нередко встречали упорное сопротивление. На направлении основных ударов оборона румын фактически рухнула. Об этом красноречиво свидетельствуют строки дневника начальника метеослужбы артбригады 6-й ди -визии 3-й румынской армии:
«19 ноября. Русские открыли ураганный огонь полевому флангу
5-й дивизии. Такого огня я еще не видел... от артиллерийской канонады сотрясалась земля исыпалисьстекла... На высоте 163 показались вражеские танки и держат путь на Распопинскую. Вскоре сообщили, что танки прошли на полном ходу через позиции и ворвались в село... Наши пушки не причинили им никакого вреда... У этих тяжелых, 52-тонных танков, идущих с максимальной скоростью, очень толстая броня, и наши снаряды ее не пробивают...
20 ноября. Танки прошли в Громки, в станицу Евстратовскую и направились далеко в наш тыл в Перелазовский»
Нотольколи вслабости противотанковой артиллерии румын было дело? Вовсе не «52-тонные» КВ составляли основу танковых бригад и корпусов советских войск того периода, а 30-тонные Т-34, а также легкие 10-тонные Т-70. На мой взгляд, все дело в организации системы огня румынской обороны. В отличие от немцев, румыны свои районы ПТО располагали по старинке — в первой линии обороны, которая была сметена огнем советской артподготовки в первые же минуты, и дальше танки двигались уже без всяких проблем.
То, что окруженные румынские части, входившие в массе своей в так называемую «группу Ласкара» (сперва 5-я, 6-я и 15-я, затем 6-я, 12-я и 14-я пехотные дивизии; Михай Ласкар — дивизионный генерал, отличившийся в боях у станицы Распопинс-кой, командовал сперва 1-й смешанной горнострелковой бригадой, затем 6-й пехотной дивизией, будущий министр обороны Румынии в 1946—47 гг.), продержались почти трое суток, вина самих советских войск. Подвижные группы, прорвавшиеся в тыл румын, далеко оторвались от своей пехоты, а та, в свою очередь, «повалить» круговую оборону румынских войск самостоятельно не смогла, пока румыны не сдались.
И снова отмечу тот факт, что винить румын в «допотопной» организации своей системы обороны нельзя — немцы-то отчего не научили верного союзника, как и где следует размешать свои противотанковые средства при вражеских атаках? Дело тут не в пренебрежительном отношении офицеров Вермахта к своему союзнику, а в том, что не было такого указания — обучать румын последним веяниям тактики боя. Кто виноват? Фюрер германской нации. Тем более нельзя было выталкивать необученных союзников на передний край Восточного фронта, чтобы потом, по прошествии времени, на них же спихнуть всю ответственность за катастрофу.
Румыны несомненно уступали в плане боеспособности немецким частям. Однако, помножив невысокую боеспособность на слабое техническое оснащение, мы понимаем, что формировать фронт , прикрывающий фланги немецкой группировки в Сталинграде, было в лучшем случае опасной неосторожностью, и худшем — откровенным идиотизмом. Кто же додумался до подобной перегруппировки?
