заорет на своих, вмиг все нашли и Михо даже за ворота вежливо проводили.
Да уж, и не отвертишься ведь. Медленно набираю себе тушенной капусты.
- Мясо, мясо берите,- румяная Марта сноровисто сама положила,- вы же такая худенькая, в чем только сила-то такая держится, а?
Я не ответила. Эта Марта очень мне мою няню напомнила, то тоже все норовила откормить… Ела я быстро, особенно под мерное бормотание жены старосты, которая все говорила и говорила:
- А три года назад, на семейство Браушманов разбойники напали. Побили, ограбили, а девок двух, в самом соку, обеим уж и женихов подыскали, из повезли в Карвец.
Как же, как же, город на западе, у подножия Гарендарского горного хребта. Местечко мерзкое, там и живым товаром приторговывают. Так, и чего там случилось?
- Так их привезли значит,- речь у жены старосты чистая, без тупо-привычных выражений и это радует, - раздели и на торги выставили, а там вы были!
Ох, я там часто бываю… аппетит стремительно пропадает. Ну и… иной раз… своим помогать нужно, а все горные в понятие свои для меня попадают, это первое, и второе - торговать гарендарцами я никому не позволю. И в Карвеце это знают! И по договору они обязаны держаться от гарендарцев подальше, впрочем, тот же договор запрещает им укрывать беглых преступников.
- И вы как увидели, что их на подмостки выводят, голых, испуганных, так ваши глазищи янтарные и засверкали!
Ну вот, опять глаза… вечно они меня выдают. Просто цвет очень редкий, он и в моем роду через три поколения встречался.
- А почему сразу я? - спрашиваю хмуро… и вообще, у меня ощущение, что я исключительно эту деревню благодетельствую.
- Так торговец когда весь побитый им одежду выдавал и отпускал, он все проклинал 'желтоглазую гарендарскую змею', а это же вы, это же все знают! - вступила в разговор мама Ранко, и тут же смутилась.- Ой, простите… вы не змея, вы святая!
По моему лицу скользнула грустная улыбка, я не ответила. Перед глазами промелькнуло испуганное личико Виали… видят духи, я сделала для нее все, что могла… Марта протянула стакан с пенным слодником, медленно выпила чуть кисловатый напиток, который делали из темного хлеба и меда. Напиток традиционный и обычный, был все же необычно вкусным, и допивая стакан я уже откровенно дремала.
- Идемте уложу вас,- не дожидаясь согласия, Марта ухватила под мышками, подняла и так обнимая довела до постели. Она же и от тапочек избавила и укрыла. И засыпая в этом добротном доме, на хрустящих выглаженных и выбеленных простынях, я чувствовала себя счастливой. Только все портили мысли о Виали… глупая девочка, зачем же ты ему все рассказала, зачем? Зачем… Почему когда мы любим, мы хотим поведать любимым все-все, чтобы не оставалось никаких тайн…
Четвероногие стражники на рассвете взбесились, лай стоял такой, что спать никакой возможности не осталось. Сонно прислушалась, расслышала стук копыт, затем грозный голос лигейца… Закрыла глаза и попыталась вновь погрузиться в сон… Но сон истаял как призрачная дымка тумана под яркими лучами солнца. Лигейцы! Подскочив, я начала стремительно одеваться, надеясь покинуть деревню ранее, чем…
- Где она! - приказной тон лорда-карателя сии надежды разрушил.
Но тут меня порадовал староста, вежливо поинтересовавшийся:
- Кто?
Я, натягивающая в этот момент чулок, даже замерла, с удивлением прислушиваясь к дальнейшему развитию событий.
- Леди Зелея! - пояснил лигеец.
- Ах, эта леди,- в голосе старосты послышались непривычные для меня нотки,- так она… ночует у старой Герды, там, на краю деревни. Уж просила ее не беспокоить, устала сильно, мы раненных разместили у лекаря, а леди туда поехала, где потише будет.
Перестук копыт свидетельствовал о том, что только что обычный поселянин нагло обхитрил прославленного лорда-карателя! Кому сказать - не поверят же! И почти сразу раздался робкий стук в двери.
- Входите, Марта, - я как раз успела натянуть новую рубашку и потянулась за платьем.
Встревоженная женщина в ночном чепце и с заспанным лицом, испуганно прошептала:
- Там…
- Я слышала, - торопливо надеваю платье. Рубашки у меня сменные, а дорожное платье одно… не очень приятно надевать запыленную ткань на чистое тело, но… но еще двое суток и можно будет привередничать в королевском дворце. - Мы покинем деревню немедленно, причинить вам вред лигейцы не станут, а…
- Да не беспокойтесь за нас,- как выяснилось, староста тоже оказался за дверью, но тактично не входил. - Ваших стражников разбудили уже, Валеско по тайной тропе проведет, сутки пути сэкономите, вы же налегке, без поклажи.
Потрясающие люди! Я и ранее испытывала гордость за простых гарендарцев, но уж сейчас! Увы, как оказалось лигейцы все же тоже не идиоты. Сначала я услышала тяжелые шаги по двору, затем как хлопнула входная дверь и почти сразу распахнулась дверь в комнату, выделенную мне для сна. Я так и замерла, держась за края ворота и планируя их застегнуть. Лорд Равеяр Шренаро Араввис выглядел так, словно ночь провел в собственной кровати и безбожно проспал все положенное время, лишь его одежда носила… скажем так, печать смертоубийства - манжет порван, на груди капли крови… чужой, естественно, не допустят лигейцы чтобы их ранили, в глазах плещется ярость.
- Леди Зелея,- вместо приветствия произнес лорд-каратель,- у вас много врагов?
- Не жалуюсь,- вежливо ответила я, и принялась застегивать ворот платья.
- Совсем не жалуетесь? - хрипло переспросил Равеяр.
- Я вообще всем в своей жизни довольна,- продолжая улыбаться, стремительно справляюсь с пуговками.
И тут лигеец меня удивил:
- На повороте к поселению Лигоцкое вас ожидал отряд наемников. В составе двадцати девяти человек.
Услышанное повергло в шок, но… я же стерва, я обязана быть хладнокровной, а потому вежливо интересуюсь:
- Почему вы решили, что означенные,- красноречивый взгляд на его рубашку,- означенные убиенные были по мою душу?
На лице лорда промелькнуло странное выражение, затем он снял что-то с пояса и, протянув руку, продемонстрировал лежащие на его широкой ладони… наручники. Наручники, которые я знала до малейшей выщерблинки… те, на которых было высечено 'Змея'! Я попыталась сдержаться, я действительно попыталась, но… Комната поплыла перед глазами и я едва успела отвернуться, подойти к окну, опереться на подоконник и посмотреть вдаль, стараясь успокоиться. 'Я воздух. В моем теле воздух. Вокруг меня воздух. Я дышу и с каждым вздохом мое тело наполняется воздухом… И я парю над действительностью, я воздух и все свойства воздуха - мои свойства: Легкость, невесомость, невосприимчивость. Меня могут ударить, но даже самый сильный удар не причинит вреда воздуху… Я воздух, я парю…'. Оланский! Это мог быть только Оланский!
С трудом успокоилась, и следующий вопрос был задан ледяным тоном:
- Все… погибли?
Вместо ответа я услышала обращенное к Марте - 'оставьте нас', затем тихие неуверенные шаги женщины и захлопнувшиеся двери. А после ничего не слышала, посему удивленно обернулась и увидела свою ночную рубашку в руках лигейца.
- У вас удивительный запах,- видимо о ночной схватке лорд позабыл совершенно,- вам говорили об этом?
- Да,- я скрестила руки на груди,- все мои любовники… а их было мно-о-о-ого!
- Не сомневаюсь,- но при этом лигеец вновь поднес мою сорочку к лицу и вдохнул.
Да уж, а Тигрик любит ложиться на место где спала я, и тоже вот так вот странно вдыхать оставшийся
