(кто следующий?).
После перерыва мы выстраивались в проходе классной комнаты и, тупо разглядывая стены с потолком, мысленно прощались со своими насиженными местами. Мы ждали оглашения приговора – для кого из нас звонок зазвонит снова, а для кого он уже отзвонил. На основании среднего числа очков в тесте, каждый из нас классифицировался от 1 до 30 и рассаживался соответственно полученным баллам – наилучший и самый блестящий помещался поближе к учительскому столу. Всегда чувствовалось напряжение наших амбициозных маленьких отличников, когда они силились определить – сохранилось ли за ними их «лучшее» место или их успели обогнать? К тому же всех волновало, вытеснили ли мальчики девочек или тем удалось сохранить свои позиции
После того как первые десять имен были н^ рассаживались по своим местам, напряжение ^. еще легче становилось, когда проход освобожда^ после этого миссис Гейни переходила к фи^. нервно топтавшейся в конце класса, и все соро^' свои взгляды к оставшимся. Каждое названнов далось комментариями – зачитывались балль^ языку, истории и прочим наукам. Улыбки це гасли, по мере того, как баллы становились ас приходилось сжимать зубы – очередной несча,с корчился в агонии, но объяснить нам, что смеч^ поскольку каждый из нас может оказаться на ^ придется уже нас, не представлялось возможн^ мо! Как обычно, у двери оставался «бэби» ^(уверен, что он специально делал так, чтобы, учителя: «На этой неделе вы снова последний, ^ Никто не смеялся и не глазел на него, «б:^ большим в классе и никогда не работал и не, всеми.
Я могу обрисовать тип «бэби» Гонсалес^ времени я был классным руководителем студе^ венного колледжа. Я был частью системы, ко^, студентов сдавать экзамены публично, а не о6 частной беседе. Подсознательно я стремился с^
,, «.
цию между классами. Мне казалось, что это од не дать развиться духу сомнения. Я изменил св мое невольное исследование натолкнуло меня:] становлюсь стражем. Теперь я понимаю, чт0 играли роль испытуемых в моем исследован^ этого не замечал.
На основе наших наблюдений за школьник^ колледжей, которых мы тщательно обследоваци тальных ситуациях, так же как и в нашей «Кли»к чивых», мы пришли к следующим заключени^ студентах:
• Они неохотно начинают разговор, дейст^,
ют новые идеи, поступают по своей н
задают вопросы.
• Они неохотно разрешают двусмысленнь^
• Как и ожидалось, застенчивые студенты х
чем невастенчивые.
Неупорядоченные, разрешительные ситуации, такие как танцы, создают особые проблемы для застенчивых, когда нет ясности, когда руководящие указания, как себя вести, не выражены точно, как на лекции в классе.
• В ситуациях, при которых нужно проявить инициативу, при встрече мужчины и женщины, застенчивым мужчинам труднее завязать беседу, чем застенчивым женщинам. Мужчины проявляют пониженную скорость разговора и контакта глазами. Женщины отвечают улыбкой и кивком головы чаще, что свидетельствует о том, что они боятся.
• Застенчивые студенты реже жестикулируют, когда отвечают на вопросы, чем незастенчивые.
• Застенчивые дети много времени проводят сидя, меньше бродят и реже говорят с другими детьми. Они подчиняются распорядку и реже бывают недисциплинированными.
• Застенчивые редко участвуют в специальных заданиях, таких как замещение учителя.
• Они получают меньше общественных наград и меньше замечаний, чем незастенчивые.
Объясните, мне нужно помочь, я не могу этого понять.
Хорошо, Роберт, что показалось тебе трудным на уроке математики?
– Я не помню, что вы говорили об этих заданиях. Учитель помогает, и Роберт справляется с заданием. Затем он идет играть в «Звездные войны» с другими детьми, их соединяет игра, и они перестают думать о своих математических проблемах.
Уоррен же не закончил вовремя, хотя математические способности у него лучше, чем у Роберта. Он не пошел играть и не получил удовлетворения на уроке. Двойная неприятность для Уоррена.
Мы наблюдали много раз повторение этого сценария в разных классах – менялись только имена школьников и содержание уроков. Незастенчивые, живые дети быстро просили помочь им разобраться с трудными вопросами и получали ответ всякий раз, когда он был им необходим. Уоррен никогда, подобно другим застенчивым и не столь живым детям, не обсуждал свои вопросы и не задавал их ассистенту. Если в ситуации с Робертом помощь пришла быстро и легко, Уоррен не мог заставить себя поднять руку и обратить на себя внимание, в котором он так отчаянно нуждался.
Это случилось очень давно, я помню, что был во втором классе. Маленькая девочка, сидевшая напротив меня, очень долго смущенно ежилась, и было видно, что малышке нужно выйти. Она подняла руку, но миссис Бекман этого не заметила. Девочка начала трясти рукой, пока не привлекла, наконец, внимание учительницы.
«Что случилось, юная леди? Вы не придумали ничего лучше, чем махать руками перед моим носом, когда ученики отвечают? Вы должны научиться себя вести; подождите, когда я закончу урок, и тогда вы можете спросить, если это так срочно. Вы все поняли?»
Маленькая девочка намочила свои трусики. Учительница выплеснула на нее свое раздражение, но для нас это было прекрасным поводом для веселья. Она написала в трусики! Она намочила на пол! Учительница только рассердилась на нее, мы же хотели большего.
Я не помню имени маленькой девочки, но после этого случая она получила прозвище Писса. Прозвище сохранялось за ней вплоть до шестого класса, пока мы не разошлись в разные юниорские высшие школы. С тех пор я ее никогда не видел. Интересно, помнит ли она этот случай, ведь прошло столько лет? Мы никогда не знаем отсроченных последствий таких школьных травм, но я ручаюсь, что он остался в ее памяти вовсе не как забавный анекдот.
Неумение попросить помощи – одно из наиболее серьезных: проявлений застенчивости, ведь это именно она не позволила: Уоррену спросить что-либо у учителя, она же мешала мальчику забыться в беззаботных играх с детьми. Точно такое же нежелание искать помощи типично и для более старшего возраста. Если: спросить студентов колледжа: «Когда у вас случаются серьезные личные проблемы, просите ли вы помощи у других?», многие из застенчивых ответят: «Конечно, нет».
Что дает учителю присутствие в классе застенчивых детей? Конечно, они не кричат, не мешают проведению урока, и их можно считать «непроблемными» детьми. С другой стороны, представьте, как чувствует себя учитель, говорящий в пустоту, когда дети не задают наводящих вопросов, у них не разгораются глаза, они не кричат, наперебой обсуждая какую-нибудь проблему; словом, полюбить таких детей определенно трудно.
Еще более точно – застенчивые дети не привлекают внимания учителя, теряется связь между учителем и учеником, а вместе с ней и возможность помощи со стороны учителя. Не удивительно, что застенчивые дети не нравятся учителям – на свой, негативный лад, они наносят удар по системе, что позволяет им безбоязненно существовать в красивом теплом классе в течение 12 или 20 лет.
Конечно, учителя тоже могут быть застенчивыми, они ведь люди. Но если они такие, то преподавательская деятельность для них не просто профессия, а призвание, иначе как бы они выдержали то напряжение, которое возникает при встрече лицом к лицу с незнакомыми людьми, которые ждут, что вы будете просвещать, развлекать их, заботиться о них, причем все это делать одновременно.
Учительница начальной школы делится впечатлениями: «Вы словно на сцене – каждую минуту вы осознаете реакцию детей… они подмечают все нюансы вашей одежды – платье, туфли, украшения. Иногда даже говорят, какого цвета у меня бюстгальтер».
Другой учитель вспоминает свой первый рабочий день: «В течение первого часа я думал, что никогда не переживу этого дня, меня тошнило, так сильно я нервничал».
Для некоторых решением проблемы может стать попытка четко спланировать свои действия на время
