название Тиргартен, образованное от немецкого слова Tier ‘зверь’, устанавливает связь со словом тир ‘место для стрельбы’.
Слово львы оказывается связанным и с темой зоопарка, и с императорством Гитлера (ср. выражение из риторики войны: добить фашистского зверя в его логове).
Эпизод Второй мировой войны в стихотворении «Уходят солдаты» является элементом сюжета и образной системы текста, в котором рассказывается преимущественно о войнах Древнего Рима. В поэтике анахронизма, на которой основано стихотворение, становятся понятными и глагольная форма будущего времени задохнутся (она изображает отдаленную перспективу римских войн), и форма множественного числа существительного в Тиргартенах. В таком случае смысловой объем местоимения Мы выходит за пределы контекста, относящегося к боям в Берлине, а странный показатель времени через год приобретает в стихотворении обобщенное значение времени (в древнерусском языке слово год обозначало время вообще).
Семантические сдвиги в языке нередко приводят к изменению смыслового объема слова и расщеплению слова на разные лексические единицы, т. е. к тому, что слово оказывается не тождественным самому себе в разных контекстах употребления, и эту ситуацию Соснора часто изображает внешне тавтологическими сочетаниями:
Месяц назад был ю-билей: эннолетье художника ЭН. В возрасте возраста он гениален у него нежные губы и чуть-чуть лысоват, — наполовину; носит крестик. («Несостоявшееся самоубийство» / «Знаки»[182] ); (а за стеклами окон — окончательно черное небо, в нем ни щели, ни иголочного прокола, окончательно черное небо с еще более черными кляксами туч и ломаными линиями молний, числом — без числа). («Хроника Ладоги» / «Поэмы и ритмические рассказы» [183]) Подобные существительные часто встречаются в разговорной речи (у него температура, у него сердце, у меня нет слуха). Соснора обостряет ситуацию, типичную для разговорной речи, именно парадоксальным контактом производных значений слов (возраст — ‘немолодой возраст’, число — ‘определенное, конкретное число’ или ‘не слишком большое число; такое число, которое воспринимается сознанием’) с их исходными значениями.
Встречается и тавтологическое столкновение глаголов, обозначающих в одном смысле процесс, а в другом — результат процесса:
— Так. Значит, это черный человек, — подумал я… — Явился он, — подумал я, подумав — разыгрывать классический сюжет. — Ты кто? — подумал я. Молчанье. («Ночь 9-го октября 1962 года» / «В поисках развлечений» [184]) В стихотворении «День надежд» из книги «Куда пошел? И где окно?» Соснора явно иронизирует над строгим нормативным предписанием говорить надеть (что-то) и одеть (кого-то) — при том, что в разговорном языке вполне грамотных людей глагол надеть почти вышел из употребления, что соответствует системным связям глагола одеть: в магазинах мы покупаем одежду, а не надежду, и на ноги мы что-то обуваем, а не набуваем. Выполняя нормативные предписания, Соснора последовательно употребляет глагол с приставкой на-:
День мой деньской одеяний! Надел широкую шпагу. Широкую рожу надел на узкие зубы. Надел на демона девушку без перчаток. Надел на глазницы (ей) бюстгальтер — лучше очков! Штаны не надел, девушка ведь надета! Что бы еще надеть? — Шляпу. Надел. Одет недостаточно. К шубе шагнул. Девушка не сходит, сидит на демоне, как на стременах. Ну что ж, ну что ж. Надену еще шаль шерстяную себе на спину, ей на грудь. Не видит, визжит: — Не надевай, я ж обнаженка! Сидели в то утро мы с девушкой, так надетой, что и не вывинтишь. И так — часов пять. Потом мы оба надели делирий и развинтились. Лежали, дрожа! Ели с ноги простоквашу. Слава богу, хоть к ночи 
