написал откровенное письмо самому генералу Уитни. В нем Уолтер жаловался на то, что его подразделение никак не используется, и просил перевести его в боевые части на Филиппины. Если же это невозможно, то он был готов перевестись в любую боевую часть в Европе или другом месте, пока не станет слишком поздно — война могла закончиться со дня на день.
«Как вам известно, сэр, — писал генералу Уолтер, — я прибыл на этот театр боевых действий по собственной просьбе. Я добивался этого назначения, а теперь вижу, что мои просьбы были бессмысленны». Изложив свое дело, Уолтер подчеркивал, что он осознает, что нарушил субординацию — отправил письмо через голову своего командира: «Я нарушил границы, но боюсь, что эту черту я унаследовал от отца».
Похоже, Уитни оценил пыл молодого лейтенанта. Две недели спустя Уолтер получил теплое письмо от бригадного генерала. В нем он объяснял молодому офицеру, что в войне за Филиппины играют роль гораздо более важные вещи, чем личные амбиции — пусть даже продиктованные смелостью и лучшими намерениями. Уитни советовал Уолтеру продолжать тренировки в своем подразделении для вторжения в Японию. В целом письмо было достаточно лестным и убедительным. «Подготовка ваших парашютистов для активной службы вызывает искреннее изумление, — писал генерал. — Вашими способностями в этой области восхищены все офицеры нашего штаба… Я советую вам сделать все возможное для поддержания боевой формы своих людей. Запаситесь терпением. Уверен, что ваше желание использовать свои способности в боевой обстановке будет удовлетворено в ходе предстоящих кампаний».
Письмо Уитни вдохновило Уолтера. Он написал ответное: «Я взял на себя смелость прочесть ваше письмо моим парашютистам. Оно вселило в их сердца уверенность и боевой дух. Все они хотят исполнить свой долг и готовы взяться за любое задание, сколь сложным бы оно ни было. Гарантирую, что мы исполним его в точности. Солдаты будут в отличной боевой форме и исполнят свой долг, когда это будет необходимо. Благодарю вас за то, что вы вселили уверенность в сердца моих солдат и офицеров. От лица всех хочу заверить: вы можете рассчитывать на нас в любой ситуации».
Генерал Уитни вновь переключился на штабную работу. Шли недели, а Первый разведывательный батальон оставался невостребованным. Энтузиазм Уолтера слабел с каждым днем. Он снова изнывал от безделья. Он был убежден, что отец выполнил свою угрозу — во время встречи на Филиппинах он сказал, что не допустит участия сына в боевых действиях. Эрл-старший явно беспокоился за безопасность сына — попутно от боевых действий оказались избавленными и парашютисты из Первого разведывательного батальона.
«Я был его единственным сыном и единственным ребенком, — вспоминал Уолтер. — Естественно, что он волновался. Мой отец храбро сражался вместе с партизанами. Его хорошо знали в американской армии. Когда он сказал: „Я не хочу, чтобы мой сын подвергался опасности“, к нему прислушались».
Действительно ли Эрл-старший имел такую власть, неизвестно. Не сохранилось никаких документов, подтверждающих, что Эрл-старший возражал против участия сына в опасных вылазках. Но факт остается фактом. В мае 1945 года, когда капитану С. Эрлу Уолтеру-младшему исполнилось двадцать четыре года, а война шла к закату, ни он, ни его подразделение так и не получили боевого задания. ПОДЧИНЕННЫЕ ЭРЛА-МЛАДШЕГО ПО ПЕРВОМУ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОМУ БАТАЛЬОНУ ИМЕЛИ ВСЕ ОСНОВАНИЯ ДЛЯ БЕСПОКОЙСТВА. И ДАЖЕ БОЛЬШЕ. КАЖДОМУ СОЛДАТУ ФИЛИППИНСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ БЫЛО НЕЛЕГКО ПОПАСТЬ В АМЕРИКАНСКУЮ АРМИЮ. Запутанные отношения между филиппинцами и американцами начали складываться около пятидесяти лет назад, в 1898 году, когда по Парижскому договору была прекращена война между Испанией и Америкой. По договору контроль над Филиппинами получали Соединенные Штаты. И это совсем не радовало филиппинцев, которые после трехсот лет испанского владычества мечтали о свободе. Но Америка утверждала свой статус мировой державы. Президент Уильям Маккинли сделал свое знаменитое, хотя и противоречивое заявление о том, что долг Соединенных Штатов — «дать филиппинцам образование, поднять их уровень и превратить в истинных христиан».
Через несколько недель после подписания договора американский и филиппинский патрули вступили в перестрелку на окраинах Манилы. Началась филиппино-американская война, которая продлилась сорок один месяц. Этот военный конфликт остается самым малоизвестным в американской истории. За время войны Соединенные Штаты потеряли более четырех тысяч солдат. Филиппины потеряли в пять раз больше солдат. Кроме того, более ста тысяч гражданских лиц на островах умерли от голода и болезней. 4 июля 1902 года президент Теодор Рузвельт объявил об окончательной победе, и Филиппины стали американской территорией, хотя стычки и столкновения продолжались еще много лет. Жестокость американских солдат была вычеркнута из истории. Министр обороны в правительстве Рузвельта поздравил военных с завершением «гуманной войны», несмотря на «жестокие провокации» со стороны «коварного врага».
В последующие тридцать лет в Соединенные Штаты хлынул поток иммигрантов с Филиппин. Большая их часть осела в Калифорнии и на Гавайских островах. В то же время сформировались взаимовыгодные торговые отношения между двумя странами. Американцы особенно ценили твердую древесину — так Эрл Уолтер-старший оказался во главе лесозаготовительной компании на Минданао. Но для многих филиппинцев Соединенные Штаты так и не стали любимой родиной. Антифилиппинские настроения были очень сильны. На филиппинцев нападали, по закону они не имели права владеть землей. По законам западных штатов филиппинцам было запрещено вступать в браки с белыми женщинами. Экономические возможности ограничивались работой на полях, в сфере обслуживания, ручного труда, а также на фабриках и заводах.
Борьба за независимость на Филиппинах не прекращалась ни на минуту. В 1934 году президент Франклин Д. Рузвельт подписал закон о десятилетнем переходном периоде, в конце которого на Филиппинах должна была сформироваться демократия по американскому образцу. До этого времени иммиграция с островов жестко ограничивалась. Закон о репатриации вынудил многих филиппинцев, живших в Соединенных Штатах, вернуться на острова.
А потом наступило 8 декабря 1941 года. Через день после Перл-Харбора Япония совершила неожиданное нападение на Филиппины с воздуха и моря. Центром вторжения был остров Лузон. Уступавшие в численности филиппинские и американские войска под командованием генерала Макартура быстро отступили на полуостров Батаан и остров Коррехидор на входе в Манильский залив. Окончательно американско-филиппинские войска сдались в апреле 1942 года. Именно тогда полковник Рэй Элсмор помог Макартуру бежать в Австралию, где и разрабатывались планы войны за Филиппины. Остальным американцам и филиппинцам повезло меньше. Им пришлось пережить марш смерти на Батаане и все ужасы оккупации.
Известие о нападениях на Перл-Харбор и Филиппины пробудили в филиппинцах, живших в Соединенных Штатах, чувство глубокого патриотизма. Все хотели сражаться с японцами. К тому времени на Гавайях и в самих Соединенных Штатах жило более ста тысяч филиппинцев. Но они находились в странном положении. Юридически они являлись резидентами США, но не имели гражданства, а, следовательно, не могли быть призваны в армию и не могли вступить в нее добровольно.
Многие из них через своих представителей в Вашингтоне обратились с письмами к президенту Рузвельту, министру обороны и членам Конгресса, требуя предоставить им право сражаться. Кое-кто хотел пойти в армию из практических соображений, чтобы после войны воспользоваться преимуществами и льготами ветеранов. Но большей частью филиппинцев двигало чувство мести. Да, конечно, американская база в Перл-Харборе была атакована японцами с воздуха. Но Филиппины-то были захвачены!
Один филиппинский доброволец, как рекрут в годы революционной войны, заявил: «Жизнь — это самое малое, чем можно рискнуть в войне за освобождение страны от… грязного, бесчестного, варварского, бесчеловечного врага».
Через несколько недель после японского вторжения Рузвельт подписал закон, который позволял филиппинцам вступать в американскую армию. Был создан Первый филиппинский батальон. Его предполагалось использовать в войне за возвращение островов. К маю 1942 года более двух тысяч филиппинцев добровольно вступили в американскую армию. Добровольцев было столько, что батальон пришлось реформировать в Первый филиппинский полк. Вскоре после этого был создан Второй филиппинский полк. В двух полках служило более семи тысяч филиппинцев. Рузвельт по достоинству вознаградил их патриотизм — солдаты филиппинского происхождения получили гражданство. После этого присягу приняли еще несколько тысяч человек.
Американский репортер, который провел в филиппинских подразделениях несколько месяцев, писал о них с нескрываемым восхищением: «Бойцы филиппинского полка относятся к смерти на поле сражения
