…А мудрец говорит равнодушно: «Мусульманские ночные многоплодные матери породили изобилие избыточных сыновей и земля не может прокормить удержать их и война возвращает их назад в землю через убийства… И они удобряют землю из которой произрастают… Прах растёт из праха… И мужи растут из мужей а жены из жен…»
Но я не равнодушный мудрец не от мира сего а суетный бренный страдалец мира сего…
И вот во дворе моем вечер осенний златопадный…
И по златопаду идет грядет отроковица моя соседка немка Виктория-Вика…
И веет первозданной первосвежестью девственного тела ее в белом невестином платье…
Всегда от нее веет прохладой девственной кожи и тела…
И она идет в облаке свежести…
…летнюю исступленную душанбинскую жару прохладно и свежо отрадно в облаке девьего нетронутого тела ее…
…спасался в жару в облаке этом прохожем…
…И вот вечер гражданской войны семейной братской резни в родном пустынном городе моем Душанбе
…вышел с мусорным ведром на помойку забытую заметенную златым обильным опадным неистовым листом…
И тут услышал запах девственной кожи и увидел белое облако белого невестиного платья и Вику отроковицу в альпийском облаке первозданного первоснежного тела ее…
…облаке ее стоял курчавый отрок Джавохир-Джава в изумрудном чапане-халате созревшего жениха
И они тесно переплелись перемешались перепутались руками и ногами и сладостно томительно мяли терзали друг друга перстами губами зубами…
И ее веселый арбузный алый язычок похожий на афганский узкий безумный стручок перца с его ярким языком похожим на мгновенный нож во рту его переплетался и полоскался…
И сладил… И пьяно бередил… до кости…
Женщина в любви всегда забывчиво слепа темна…
Но муж чует опасность даже пребывая в гонной пенной страсти…
И Джава муча полоща во рту алый язычок бешеноалый стручок перца Вики слышал как танк загрохотал по улочке узкой а потом зловеще вкопанно встал у нашего замершего двора…
Тогда Джава боясь спугнуть лепесток язычок островок Вики сладчайший осторожно содвинул возлюбленную Вику и прикрыл ее от танка изумрудной спиной жениха…
…А я стоял блаженно с мусорным ведром куда златые листья тихо упадали и златом лиственным палым сырым ведро покрывали…
…стоял и не чуял ничего кроме запаха златопалой листвы и родникового запаха девственного тела Вики…
Тогда сыпануло метнуло плеснуло пулеметной слепой очередью с танка…
И стая пуль прошла над моей головой и задела златопадную мою чинару…
И тогда стайка довременных еще не золотых листьев опала осыпалась на мое ведро и на голову…
…по двору неслышно в палых листьях просквозил метнулся мусульманский вкрадчивый неслышный кошачий автоматчик с белой повязкой правоверного на голове…
И он встал за чинару мою и дал очередь по танку…
А потом неслышно по скользкой утлой листве скользя перелез через дувал моего двора и скрылся затерялся бесследно в листопаде…
Но Вика и Джава переплетясь перепутавшись руками ногами языками не слышали ни танка ни автоматчика…
Но Джава прикрывал изумрудной безвинной спиной Вику от танка…
…будто спиной можно уберечься от танка…
Тогда опять коротко но обильно метнуло сыпануло огнями рдяными летучими углями от танка…
И танк восстал загрохотал потащил по узкой улочке тело рептилии свое…
И долго долго его водопадный чужеродный замогильный ползучий зубчатый рев отдавался в мертвенных переулках и домах сотрясая испуганные насмерть жизни и души спящих детей и старцев…
…Вика и Джава лежали рядом на златоопадной мягкой усыпляющей листве голова к голове бережно неразлучно неотделимо неотвратимо неудержимо…
Джава заграждал Вику спиной поэтому его первого нашли пули…
Одна метнулась и встала в его сердце другая — в печень третья — в горло — три пули три смерти сразу вошли в него в одного…
И он сразу упал наповал навзничь насмерть на спину а не на грудь и потому Вика лишилась ограды охраны и тоже открылась пулям…
И тогда она радостно необъятно упоенно закричала:
…меня! и меня! и меня!.. Умоляю вас!.. рядышком с ним!.. и меня!..
И счастливая наповал подрубленно рядом с Джавой покорно полегла отколыхалась улыбалась…
— Джава! Джава!.. Последняя счастливая пуля и мне!.. И мне! под нетронутый сосок под неистово восставшую на прощанье
пирамиду грудь досталась!.. Джава… вместе… Ты упал ушел убитый но я тебя сразу! вмиг! убитая догнала…
…Любовь — это когда убитого убитая вмиг догоняет…
Ни на миг не оставляет одного в ином царстве…
…В гражданскую войну некому убирать палую тучную листву…
Дворники боятся шальных пуль…
И золотой глухой листопад намертво бесследно наглухо засыпает землю бездомных дервишей и дряхлые кривые окраинные кибитки и арыки в которых томятся убитые и не похороненные в ночных боях…
Пусть златой листопад будет им саваном до первого снега…
Равнодушный мудрец сказал:
— В ночных боях и в жизни мира сего побеждают те кто первые нападают… Равнодушный мудрец сказал:
— О девственница!..
