потребления на время пребывания.
Комментарий редактора: явное противоречие с предыдущим указом. Все-таки отметку (считай регистрацию) снова в паспорте ставят. Ну а если добропорядочный гражданин (коих еще немало) исполнил предыдущий указ, выкинул согласно Резолюции ООН 1946 г. свой паспорт, то он будет лишен возможности отовариться без документа и гражданства.
P.S. Писать в газете «Свобода» о таких несвободах — рискованно. Но согласно Указу № 1 президента у нас для людей все-таки суверенитет. Свобода, гласность, демократия. А президенту совет: почитать Ленина или хотя бы реферат редактора «Борьба Ленина с голодом».
В республике сложилось напряженное положение со снабжением населения продуктами питания. В целях улучшения продовольственного обеспечения и реализации продуктов питания по ценам ниже рыночных:
1. Создать фирменный магазин для сотрудников госаппарата.
Комментарий редактора: вот это по-большевистски. Далее, по ленинской теории и практике — голод (неимущие — легко управляемы) и гражданская война.
Из-за нехватки бумаги эту газету выпустили небольшим тиражом. Был настоящий бум: люди приходили в типографию, спрашивая номер. Самохвалов, предчувствуя неприятности, заранее вышел на больничный. А знал ли Мастаев, что делал? Конечно, знал. Но это не была месть или какая-то обида, тем более злоба. Понятно, — он не генерал, всего лишь сержант, и многого не понимает, однако кое-что, благодаря трудам Ленина, он, пусть и не очень глубоко, да усвоил. Итог любой революции: колоссальный провал, о котором многие и не догадываются, а жаждут лишь перемен в своей беспросветной жизни, не ведая, что может быть гораздо хуже. А еще Ваха надеялся, что генерал, действительно, патриот, о чем он каждый вечер по телевизору твердит, и поймет позицию Мастаева.
Видимо, поняли. Была ночь, когда он, воодушевленный таким успехом своего творчества, уже готовил очередной номер, надеясь, что свобода, и прежде всего свобода слова, выше личных амбиций, — его арестовали, и не кто-нибудь, а сам и.о. министра внутренних дел сосед Якубов Асад. И с каким удовольствием он отвез Мастаева в Ленинский РОВД и буквально бросил в пустую, холодную, мрачную камеру.
Его не били, даже вопрос задать не успели, потому что появился запыхавшийся помощник президента.
— Мастаев здесь?.. Срочно освободить! Срочно!
Мать даже не знала, что его арестовывали. Когда он поздно явился в чуланчик, она показала «срочную» телеграмму из Москвы:
«Правительственная. Президенту ЧР. Центризбирком. Для переподготовки и повышения квалификации срочно направить тов. Мастаева В. Г. в Москву на курсы Высшей партийной школы при ЦК КПСС. Все расходы оплатить.
Ровно в полночь раздался звонок. Мастаева вызвали в президентский дворец. Он до двух ночи просидел в приемной, и так получилось, прямо на стуле заснул. Его толкнул помощник:
— Президент занят, вас принять не может. Вот билет, деньги и командировочное удостоверение.
Утром Мастаев вылетел в Москву.
Показалось, что много лет прошло с тех пор, как Мастаев был в Москве. За это время произошли значительные события, которые, впрочем, мало изменили его жизнь. А вот Москва разительно изменилась. Наверное, этому впечатлению способствовала метель, которая разгулялась над столицей. Всюду заносы, снег не убирают.
В отличие от Академии общественных наук, построенной в годы брежневского застоя по какому-то незамысловатому типовому проекту на окраине Москвы, Высшая партийная школа при ЦК КПСС почти что в самом центре, на Ленинградском проспекте, и это здание мощное, добротное, своеобразной сталинской архитектуры, где все монументально — на века. Правда, внутри здания хаос и запущенность.
Упадничество, даже какое-то пораженческое настроение царило кругом. А Мастаев значительно опоздал на эти курсы переквалификации, однако, где проходят занятия, никто толком объяснить не мог, а когда он наконец-то нашел, то, оказалось, в зале всего пять-шесть человек. Потом объяснили, что с утра, по понедельникам, когда выдают талоны на питание, в столовой людей бывает много. И что говорить о слушателях, если сами преподаватели на занятия не приходят, а если приходят, то один профессор с пеной у рта доказывает: Ленин и социализм — это благо для человечества, для Союза и тем более России, а следующий с таким же рвением все это опровергает, клеймит, очерняет.
Как бы там ни было, а через пару дней Ваха определился и на курсах, и в общежитии, и помогло ему то, что и здесь занятия вели почти те же преподаватели, что и в Академии общественных наук, и дисциплины те же. Именно эти преподаватели подсказали ему, что главное на этих курсах — подготовить к итогу реферат, и так как остальные темы были уже разобраны, Мастаеву досталась очень трудная тема — «Ленин, демократия и перманентная революция».
Методист курсов — пышная, румяная женщина, уже в расцвете лет — сжалилась над опоздавшим и за небольшой магарыч предложила уже готовую работу. Так Ваха и поступил, и, зная, реферат у него уже есть, он, а более и делать нечего, регулярно ходил на занятия и поразился переменам не только внешней среды — переменам в сознании. Те преподаватели, которые ныне по-разному относятся к марксизму-ленинизму, раньше были едины в одном: «Наш враг, — утверждали они, — мировой империализм, США, Европа и весь Запад». А теперь они едины в другом: «Уже ставшая демократической Россия должна консолидироваться с Западом, а враг один — борющаяся за суверенитет Чечня и весь чеченский народ».
На этих курсах от Чеченской Республики Ваха один, и он, так сказать, по-ленински, с революционной откровенностью, пролетарской прямотой и в меру своего образования попытался отстоять свой народ, прямо указав, что все это — «наговор, провокация и шовинизм».
Была острая дискуссия, перешедшая в политический скандал, который вроде бы закончился тем, что Мастаев перестал ходить на лекции некоторых преподавателей. Однако, дабы время зря не терять, Ваха решил хотя бы посмотреть предложенную методистом «болванку», где нужно лишь поменять титульный лист.
Работа должна быть хорошей, ибо автор не кто иной, а как выяснилось, в прошлом крупный партийный босс, ныне, правда, уже занял либеральную позицию, восседает в Верховном Совете РСФСР. Два профессора дали на работу превосходные рецензии, назвали одинаково — «Образцово-показательное, глубокое исследование, знание первоисточников, масса конструктивных предложений (чуть ли не Ленина исправляет). В итоге «отлично». И лишь одно пожелание — не сворачивать с выбранного (наверное, коммунистического) пути.
С любопытством Ваха стал читать работу. Какое разочарование! Все просто списано из учебника «История КПСС», изданного в 1972 году. Более того, работа, видимо, не раз и не два уже использовалась, ибо фигурируют то 23-й, то 24, 25 и 26-й съезды КППС. И даже таблицы не удосужились изменить: они датированы еще 1972 годом. В целом — пустословие, ложь, лицемерие, а значит, вредительство. Нет, об этом Ваха говорить, тем более писать, не будет, ибо он помнит, чем закончились занятия на курсах в Академии общественных наук. Однако и такую работу он подписывать своим именем не хочет и поэтому в меру своих сил стал самостоятельно над темой «Ленин, демократия и перманентная революция» работать, и для этого в первую очередь обратился к первоисточникам, то есть к ПСС Ленина. Вот кое-какие цитаты «Осень 1895 г. «Оба они (К. Маркс и Ф. Энгельс) сделались социалистами из демократов, и демократическое чувство ненависти к политическому произволу было в них чрезвычайно сильно».[117]
