Это я, Вальтер, тут встретил Макса. Он выпал из вагона на полном ходу! (еще одна черта)
Урс, Вальтер врет, это я, Макс, нашел его заблудившимся среди путей!
Какая невероятная удача, все-таки, на дорогах войны встретить друга. Не иначе твоими молитвами...
Мы служим в очень секретных войсках, хотя и в разных частях. Надеемся, что дороги войны не разлучат нас, мы разгромим англичан и скоро вернемся домой...
В наш уютный маленький Фюрстенфельдбрук и снова будем гулять по берегу Эмса...
Мы непременно вернемся героями! Иначе и быть не может!
Навечно твои - панцершютце Макс Штайнер и шютце Вальтер Бирхофф!'
А потом занесли письмо в почтовое отделение и распрощались на перроне, пообещав обязательно найти друг друга. Впрочем, чего там искать? В одной же дивизии друзья!
Вечером же оба получили по три наряда вне очереди.
В этот день светало рано, вот-вот и солнце взойдет на востоке, неожиданно ставшем кровавым. А пока тишина, и только в ушах все еще звучат слова приказа:
'Немецкие солдаты! Вы вступаете теперь в жестокую борьбу и на вас лежит тяжелая ответственность, ибо судьба Европы, будущее Германского Рейха, бытие нашего народа лежит отныне только в ваших руках. Да поможет вам в этой борьбе Господь Бог!'
А жаль, что Урс не жена и даже не невеста...
Впрочем, ей наверняка больше Макс нравится. Настоящий солдат, сильный, мужественный, храбрый. Не то, что я - лежу и трясусь от страха, даже ладони вспотели. Мой Бог, как же страшно. Как умирать-то не хочется...
А еще больше Вальтер боялся ранения в живот. От одной мысли кишки сворачивало так, что они начинали урчать, да так громко, что фельдфебель Рашке, командир их отделения, рявкнул:
- Бирхофф! Потише, а то русских разбудишь!
Отделение тихо заржало. Вальтер тоже вымучено улыбнулся.
- И сходи посрать! Мне не улыбается нести твое дерьмо, когда какой-нибудь большевик выстрелит на звук этой канонады!
- Сейчас пройдет, господин фельдфебель!
Фельдфебель внимательно посмотрел на Вальтера:
- Конечно, пройдет. Ведь я приказ тебе дал. А за невыполнение приказа в боевой обстановке я тебя сам могу расстрелять, без помощи противника. Хотя я сегодня добрый в честь праздника - подам рапорт о переводе тебя в хозроту, будешь там сортиры копать и чистить.
- Так точно, господин фельдфебель!
- Что так точно? Хочешь, сортиры чистить? Камрады, вы только представьте, как шютце первого класса Вальтер Бирхофф черпаком наше дерьмо будет по украинскому чернозему разбрасывать. Эй, Бирхофф, у тебя невеста есть?
- Есть, - неожиданно соврал Вальтер.
- Ну, вот и напишем ей письмецо всем отделением о твоих подвигах. Дай адресок.
Внезапно Вальтер разозлился на грубияна Рашке.
И в этот момент земля содрогнулась от залпа гаубиц, минометов и прочих игрушек бога войны, благословлявшего пехоту на подвиги.
Рашке радостно оскалился и показал большой палец Вальтеру. Земля на противоположном берегу Буга взлетела черно-красными султанами. Вальтер зачарованно смотрел на пляску смерти.
Что-то страшно взвыло за спиной, словно сами черти выскочили из ада! Дымные стрелы реактивных минометов прочертили утреннее небо. Если бы Вальтер был бы сейчас русским он бы или сошел с ума, или сдался бы перед такой силой.
В этот момент фельдфебель ткнул его в плечо и показал наверх - разговаривать в этом грохоте было невозможно.
Вальтер посмотрел в голубеющее небо. А там ровными рядами шли самолеты, один за другим...
'Вот это силища!' - восторженно подумал рядовой. - 'А ведь где-то Макс сейчас прогревает свой танк!'
От мысли о Максе, от осознания того факта, что сейчас миллионы солдат лежат наизготовку, что тысячи самолетов несут возмездие коварным азиатам, что десятки тысяч снарядов уничтожают гигантские, по слухам, укрепления русских, что танкисты сдерживают своих панцеров перед решающим броском, что, наконец, вся Европа сомкнулась в едином строю крестового похода против цитадели зла - от всего этого Вальтер неожиданно успокоился и узнал - впервые в жизни - что такое холодная, трезвая ярость.
Канонада оборвалась так же внезапно, как и началась.
И резкий свист командира взвода прорезал ватную тишину. В полном молчании солдаты рванулись с резиновыми лодками к реке. Развороченный восточный берег клубился дымом, казалось, там не было никого живого.
Вода плескалась под веслами, командиры отделений настороженно вглядывались утренние сумерки. Где-то далеко на востоке раздались глухие разрывы, словно кто-то стучал гигантским молотом по земле.
- Бомбардировщики работают! - шепнул фельдфебель.
Берег приближался...
Еще чуть-чуть и...
И вот солдаты уже выпрыгивают на землю Советской России. По правде говоря, эти земли должны принадлежать Германии! Лемберг в тридцать девятом вермахт взял силой, но политики уступили его. Как оказалось, временно! Немецкие солдаты всегда берут свое по праву!
Черт побери! Воронка на воронке! Ни одного живого места!
А вот и русский секрет пограничников - накрыло миной - кишки по всей земле!
Вальтер сглотнул - неприятная картина!
- Вперед, вперед, вперед! - орал фельдфебель. - Наша задача - окопаться в трехстах метрах от реки!
А позади уже стучали топорами саперы, наводя переправу для грузовиков и танков.
Бегом, бегом, бегом! Вальтер выхватил лопатку на бегу. Потом, упав на пузо и громыхнув железом - винтовка ударила по шлему - и начал торопливо копать землю.
- Эй, Бирхофф! - заорал фельдфебель. - Уже сортир нам роешь?
'Свинская собака...' - зло подумал шютце и еще глубже воткнул складную лопатку. Через полчаса позиция была готова. Взвод был готов охранять переправу от контратаки русских.
Однако, русских не было. Над головой гудело небо - самолеты возвращались на свои аэродромы, потом снова летели обратно.
Спать совершенно не хотелось, хотя ночь была бессонной. А вот фельдфебель, проверив отделение, преспокойно уснул в своем окопчике. Рашке вообще ничего и никогда не волновало, кроме выпивки, еды, приказов командира и женщин.
Где-то на севере слышалась стрельба. Видимо, ребята из соседней роты все же нашли русских. Повезло же им. Интересно, что там происходит?
А за спиной загрохотали танки.
Вальтер высунулся из окопа, глядя на дорогу.
Действительно, танки и бронетранспортеры с пехотой. Где-то там несется Макс. Везет же ему...
Бирхофф снова посмотрел на небо - голубое-голубое. В черных оспинках самолетов.
Тоже поспать, что ли?
Второе отделение пока в карауле, а мы тут...
Солнце чуть приподнялось и уже начало припекать.
