— Вы пользуетесь электронной почтой, отче?
— Да. В офисе у меня есть интернет.
— Могли бы вы отправить моё сообщение?
— Вообще-то, правила не позволяют такового, — начал он. — Но если только твоё сообщение будет написано по-английски, и в нём — ничего недозволенного, то я, пожалуй, отправлю это, — осторожно согласился отче. — Напиши своё сообщение с адресом, а я зайду к вам попозже и подберу, — согласился он, и покинул нас.
Стив спешно прикурил свою сигарету, аппетитно затянулся и, выпуская дым в сторону окна, расцвёл в улыбке.
— Мне понравился твой разговор с отцом Джоном! — наконец, снова заговорил сосед. — «Надеюсь, Бог знает, о чём я мечтаю!» «Пользуетесь ли вы интернетом, отче?» — повторил он мои фразы, продолжая улыбаться. — Браво, Сергей! Поп Джон передаст твоё сообщение Всевышнему. И у тебя появилась возможность сообщить Богу о своих мечтах! Мне искренне жаль, что тебя задержали. Хотя, тебя скоро выпустят, — хохмил Стив.
— Я полагаю, депортируют, — поправил я.
— Это — ерунда. Если захочешь, ты легко сможешь вернуться. У тебя есть шпионский опыт, и главное, отец Джон благословил тебя на новые подвиги, — посмеивался Стив.
— Мне так не показалось. Думаю, он просто поддержал меня, чтобы я не падал духом.
— Он же сказал, что твой проступок едва ли считается преступлением. И благословил тебя! — шутил Стив.
— Это я и сам знаю, что не совершил ничего преступного, — отмахнулся я, и задумался, — кому и что сообщить?
Ольга из Петербурга была наиболее надёжным товарищем по переписке, кто наверняка выловит мою бутылку с запиской и обязательно забросит ответит в сетевой океан. Я решил написать ей.
Злоупотреблять вниманием святого отца я не стал. Лишь коротко сообщил, что до Канады я не долетел, во что и насколько вляпался, и где сейчас нахожусь. Припомнил и указал её электронный адрес.
Отче, как и обещал, заглянул к нам в номер. Я, молча, вручил ему свою записку. Отец Джон принял это, и тут же просмотрел написанное.
— Хорошо, Сергей. Я сегодня же, отправлю это. Если ты не против, я от себя добавлю короткое пояснение; кто и как отправил это. Возможно, получатель захочет что-то ответить на мой адрес.
— Спасибо, отче!
— Тогда, до встречи, парни. Стив, твою просьбу о переводе к родственникам я передал дежурному офицеру. Сегодня, в течение дня тебя переселят в крыло С, — сообщил отец Джон и покинул нас.
Я запрыгнул на свою верхнюю полку, поближе к Богу, у приоткрытого окна. Чайки подавали мне утешительные звуковые сигналы, я лежал, слушал их писк и переваривал происходящие со мной события.
Прогулку на свежем воздухе нам предоставили в дворике, на травяной лужайке между нашим корпусом и высокой кирпичной стеной, ограждающей нас от улицы. Я мог видеть окно своего номера снаружи. Относительно птиц я не ошибся. Над территорией тюрьмы кружились чайки. Вероятно, их привлекали хлебобулочные изделия, выброшенные из окон камер. Голуби здесь тоже паслись.
Заключённых, пребывающих на карантине, было не более десяти человек. Индус снова приблизился ко мне.
— Хэлло! — вежливо приветствовал он меня.
— Хай! Как ты? — приветливо ответил я, давая понять, что я не против его компании.
Индус присел рядом на травке.
— Тебя за что? — спросил я, лишь бы что-то сказать.
— Паспорт. Бритиш паспорт. Хотеть в Америку. В аэропорту арест, суд и тюрьма, — охотно, подробно и содержательно ответил он на мой вопрос.
— Хотел улететь в Америку с поддельным британским паспортом? — уточнил я, едва веря услышанному.
— Да, — подтвердил индус, ожидая продолжения разговора о его деле.
— Какой срок тебе приговорили?
— Четыре и половина месяц, — уточнил он сказанное, показав четыре пальца.
— Девять месяцев дали!
— Нет, нет! В тюрьме — только четыре и половина, — отчаянно замахал он руками против срока в девять месяцев.
— Понял. Приговорили к девяти, но сидеть — половину, — успокоился я.
Индус смотрел на меня, ожидая продолжения дружбы.
— Сколько заплатил за паспорт? — спросил я.
— Три тысячи, — коротко ответил индус.
Я не стал комментировать цену. Мне стало жалко этого парня. Было очевидно, что это совершенно безобидный парень, работяга, ищущий своё место под солнцем. Какой-то самодовольный хмырь в парике приговорил его к лишению свободы. И отправили, едва понимающего происходящее, индуса в чужую тюрьму, где содержат реальных уголовников.
— А ты? — призывал меня новый друг к взаимной честности и дружелюбию.
— Я здесь тоже за паспорт. И мне тоже четыре с половиной. Осталось три месяца.
— Какая тюрьма был до этой? — не давал он мне покоя.
— Хайдаун в Саррэй, — ответил я, уверенный, что это название ничего ему не говорит.
— Знаю. Я тоже там был! Плохое место! Много плохих людей! — удивил меня индус.
— Просто забудь, — советовал я, и про себя признал, что здесь действительно спокойней и комфортней. И море где-то поблизости.
— Ты где жил, в Лондоне? — поинтересовался я его бытием на свободе.
— Лондон, потом — Лестер.
— Паспорт купил в Лондоне?
— Нет. В Лестере.
— Кто продал тебе паспорт?
— Индусы. Они обещали вернуть мне деньги, если паспорт плохой лететь в Америку, — наивно излагал он условия приобретения паспорта.
— Понятно.
Надзиратель подал нам сигнал об окончании прогулки. Стив стоял, задрав голову, и перекрикивался с кем-то невидимым у открытого окна на втором этаже. Я попытался понять, о чём они говорят. Это было невозможно. Они говорили каким-то особым английским, в котором, я с трудом улавливал лишь отдельные слова. Большая часть понятых мною слов были — избитые ругательства. Охранник призвал Стива заканчивать переговоры. Я вспомнил, что в предыдущей тюрьме охранники не допускали разговоров во время прогулок с заключёнными, находящимися, в камерах другого крыла.
В этот же день поп Джон посетил нашу камеру снова.
— Сергей, ты везунчик! — протянул он мне сложенный лист бумаги. — Ольга сразу же ответила нам! — сообщил он довольный, словно письмо пришло не только для меня, а и для него.
Стив наблюдал за этой сценой, как будто не узнавал капеллана. Я принял лист бумаги. Отец Джон поощрительно улыбался, ожидая моей реакции. Я был удивлён и благодарен.
— Спасибо, отец Джон! Не ожидал, что так быстро, — промямлил я, разворачивая лист.
— Хорошо, Сергей. Ты прочти, а я зайду позже, и возьму твой ответ, если ты захочешь написать, — заявил довольный отче и покинул нас.
— Ты меня постоянно удивляешь! — подал голос Стив.
— Что ты имеешь в виду? — отозвался я на его замечание, не отрываясь от письма.
— Честно сказать, мне показалась наивной твоя просьба к отче, обеспечить тебе связь с кем-то. А теперь я удивляюсь, как быстро он это сделал для тебя. Да ещё и с радостью! И призывает тебя дальше писать… You're really stupid lonely romantic spy![92]
