был уверен в ее искренности. Она и на самом деле рассчитывала, что моя женитьба освободит ее от меня. Она поднесла приглашение к глазам и начала читать его вдумчиво и не спеша, сначала сторону, написанную на иврите, а затем, судя по движению глаз, по-английски. Я внимательно разглядывал ее. Мне показалось, что она недавно покрасила волосы — теперь в них было больше рыжины. Увидел я также следы от двух маленьких прыщичков, на которые я обратил внимание еще на последнем нашем свидании, когда я ее целовал, еще мне показалось, что лицо ее немного припухло, что вполне могло быть следствием наступивших „ее дней“, но может из-за приема гормонов. Опять подтвердилось то, что я и так знал: никто не назвал бы ее красивой женщиной, и тем не менее я весь трепетал от вожделения. Она все никак не могла расстаться с приглашением, читая его снова и снова, и уточняя, где находится эта гостиница, а после того, как я подробно все ей описал, она захотела узнать, почему мы не приискали более привлекательного места — за чертой города. Я рассказал ей о возражениях Микаэлы против организации больших торжеств, подчеркнув, что не видел смысла организовывать такое, в общем-то, ограниченное мероприятие где-то в пригороде. Мне показалось, что подобное объяснение удовлетворило ее, после чего она, улыбаясь, спросила:
— Это приглашение — искреннее, или дипломатический знак внимания?
— Искреннее абсолютно, — заверил я ее мгновенно.
— Тогда, — сказала она, — мы постараемся прийти. Почему бы и нет? Я на самом деле очень за вас рада. За вас с Микаэлой, разумеется, пусть даже она кажется мне слишком загадочной — и это при том, что она множество раз бывала у нас в доме, — может быть, из-за ее необыкновенных глаз. Но Эйнат всегда отзывалась о ней очень хорошо. И она заслужила хорошего мужа… такого, как ты, — ведь это благодаря ей мы вовремя узнали об Эйнат.
— И благодаря ей я встретился с тобою, — добавил я в тот же миг. Она выглядела польщенной и помахала мне дружески своей полной в веснушках рукой, не переставая улыбаться. Я наклонился и поцеловал ее пальцы, и, к моему удивлению, она не отняла руки, но только улыбнулась еще шире и, понизив голос, прошептала:
— Осторожней… Лазар где-то на подходе… он сейчас появится.
Но прикосновение моих губ к ее пальцам так возбудило меня, что я вынужден был сжать колени, чтобы скрыть эрекцию, вызванную мыслью, что она не вполне уверена в себе, оставаясь со мною лицом к лицу, а потому, скорее всего, это по ее инициативе должен был появиться сейчас Лазар и забрать ее в этот вечерний час из конторы.
— В соответствии с условиями нашего договора, — сказал я, улыбаясь, — я должен получить твое согласие на вселение в квартиру еще одного квартиранта.
— В самом деле? — И в изумлении, она рассмеялась, как если бы собственной рукой же подписывала договор. — Ты должен получить мое разрешение? Ну так я тебе его даю. — Но затем лицо ее помрачнело, и она добавила: — Но если вы заведете ребенка, я вынуждена буду переговорить с матерью.
На мгновение мне показалось, что она ожидает от меня вопросов, касающихся здоровья ее матери, с тем чтобы она могла с гордостью похвастаться жизнелюбием старой леди. Но у меня сейчас не было никаких намерений тратить время на подобные разговоры или упражняться в остроумии в разговорах о детях — я знал, что Лазар уже на подходе, и меньше всего мне хотелось, чтобы он появился до того, как я успею хотя бы заикнуться о той непреходящей боли, которую я каждодневно испытываю от своей тяги к ней. Что же до вопроса о ребенке… Я не видел смысла ни говорить, ни думать о каком-то гипотетически возможном ребенке, о котором она вскользь упомянула и который уже являлся реальностью внутри Микаэлы.
Резко поднявшись, я двинулся к ней и чуть слышным извиняющимся шепотом спросил:
— Ну, а как ты? — Она откинулась к спинке своего рабочего кресла и с испугом посмотрела на меня. Такой я ее еще не видел. Прежде чем она собралась ответить, я добавил в отчаянии: — Потому что, несмотря на все это, — и я кивнул на приглашение, все еще лежавшее на столе, — я думаю только о тебе.
После этих моих слов испуг в ее глазах исчез, а улыбка вернулась.
— Не грусти, — успокаивающе проговорила она. — Я тоже думаю о тебе. Все будет хорошо. От мыслей еще никто не умер.
— Ты уверена? — смущенно сказал я, чувствуя, как меня захлестывает волна радости. Я наклонился, чтобы поцеловать ее, но она, выставив вперед руки, уперлась мне в плечи, чтобы остановить меня.
— Говорил ли ты кому-нибудь обо мне? — с тревогой спросила она.
— Нет, никому, — честно ответил я.
— И никому не говори впредь, если хочешь, чтобы мы с тобой виделись.
— Но почему, черт побери, я должен кому-то рассказывать и зачем? — спросил я ее негодующе.
Руки, отталкивавшие меня, внезапно ослабли, и мое лицо оказалось вплотную к ее, так что я мог вдохнуть аромат ее духов и быстро поцеловать ее, что превышало все мои ожидания от этой встречи, пусть даже, отшатнувшись, она вскочила на ноги и быстро вытолкала меня прочь.
— Собираешься ли ты дождаться здесь Лазара? — спросила она на прощанье озорным тоном. — Потому что он хотел тебя видеть.
Я был захвачен врасплох.
— А он, что — знает, что я здесь?
— А как же, — сухо ответила она.
Я был слишком счастлив и возбужден, чтобы встречаться с Лазаром, а потому, наскоро попрощавшись, выскочил на улицу, уже погружавшуюся в темноту.
И остановился, потому что хотел удостовериться, что он придет, не забыв, что она не должна оставаться в одиночестве в обезлюдевших этих местах, погруженных в мглу весеннего вечера. Я притаился, спрятавшись за огромным стволом старого дерева, усеянного белыми цветами, и стоял так, пока не появился его автомобиль, который я узнал по его фарам еще издалека, — он въехал в боковой проезд и медленно катил в поисках места для парковки. В конце концов он отказался от этой попытки и затормозил прямо напротив подъезда. Вопреки обыкновению, когда входная дверь грохотала немедленно, возвещая о его прибытии, на этот раз прошло какое-то время, пока он выбрался из машины и, с не свойственной ему медлительностью, которая ему не шла, прошествовал внутрь. А меня захлестнула волна любопытства, заставившая задаться вопросом: „Так чего же он хотел от меня?“ И страх перед внезапным свиданием с ним исчез, как если бы существование Микаэлы давало мне новые силы и определяло новый статус в отношениях с ним.
XII
