моментально сжимается в комочек и прячется внутри своего домика-трубочки. Вокруг них плавают такие же маленькие золотисто-красные и ярко-синие рыбки. Ближе ко дну видим белые цветы, но это не цветы, это кладки хищного моллюска рапаны. В них находятся икринки. А сами рапаны разлеглись на песчаном дне в своих крепких спиралеобразных панцирях.
Пещера большая, и нам не видно, где она кончается. Осторожно пробираемся внутрь. Здесь холодно и темно. Неясные рыбьи тени скользят перед нами. Оборачиваемся назад — ярким голубым пятном светится вдали треугольник входа.
На темно-сером выступе скалы лежат страшные на вид рыбы. Коричневое тело с черными крапинками, огромная голова, усеянная множеством острых шипов, и длинные колючие плавники. Это скорпена. Надо быть осторожным: укол ее ядовитых шипов опасен для человека.
Пещера разделяется на два коридора. Мы сворачиваем в более широкий проход. Кругом темнота. Плывем очень медленно, буквально на ощупь, вытянув перед собой руки, чтобы не удариться о каменные стены. Неясно засветилась трещина в скалах. Быстро плывем навстречу свету. Оказывается, пещера имеет второй замаскированный выход. Это может пригодиться: в такой пещере можно снять эпизоды в подводном тоннеле, ведущем к сухопутному жилищу Ихтиандра.
Пещера остается позади.
Перед нами открывается дно с причудливыми нагромождениями застывших каменных изваяний.
Базальтовые громады витыми колоннами возносятся к поверхности; течение относит вырывающиеся из аквалангов пузырьки воздуха, и они мелким бисером покрывают колонны, усиливая фантастическую прелесть подводного пейзажа.
Повсюду глубокие овраги и широкие ложбины с оголенным каменным дном. Тускло поблескивают крупинки вулканического стекла. Иногда стены ущелий сближаются, шатром нависая над головой. Поднявшись над ними, попадаем в спокойную долину.
Наше внимание привлекает непонятное черное пятно. Подплываем и видим: огромный морской скат-хвостокол лежит неподвижно, подстерегая добычу. Он напоминает гигантскую сковородку. Лишь раскрывающиеся время от времени дыхальца на спине да медленно шевелящийся, похожий на длинную плетку с колючками хвост говорят о том, что это живое существо. Подплывать к нему близко рискованно: острые шипы на хвосте ядовиты, и горе пловцу, если он попадет под их удар.
Все глубже и глубже опускаемся мы. Зеленоватый сумрак окружает предметы, сюда уже не доходят яркие блики солнечных лучей. Стрелка глубиномера показывает 25 метров. Вырисовываются неясные очертания затонувшего корабля. Вместо пассажиров разгуливают по палубам рыбы, а в машинном отделении пышно разрослись буйные водоросли. Прямо с капитанского мостика можно проникнуть в трюм, а оттуда через пробоину в днище выплыть в море. Около корпуса корабля — наполовину засыпанный песком гребной винт, сорванный с места при катастрофе. Он похож на огромный железный цветок. Неподалеку от него, словно гигантская стрекоза, распластался фашистский самолет…
Чем ближе к берегу, тем больше тревожных видений минувшей войны.
Поднимаются со дна искромсанные железные балки и поросшие густым мхом стальные ежи. Грудами железного лома лежат погнутые винтовочные стволы и проржавевшие гильзы. В 42-м году здесь шли бои…
Шум подходящей фелюги заставляет нас прервать поиски. Пора возвращаться на поверхность. Надо занести на карту и записать в дневник, что мы обнаружили здесь. И снова в путь.
…Полтора месяца экспериментальных работ позади. Три тысячи метров пленки сняты под водой. Сто сорок часов проведено на дне моря. С каждым днем мы все больше приспосабливаемся к жизни в морских глубинах. Мы привыкли ходить по дну на руках, вниз головой, чтобы не поднимать ил ластами. Научились пользоваться скупым языком жестов. Научились бесшумно подкрадываться к обитателям моря, не нарушая обычного хода их жизни. Нас перестала пугать глубина, и уже стало совершеинно не обязательно смотреть на манометр, чтобы определить оставшееся количество воздуха в баллонах. А главное, мы получили ответы на многие вопросы, связанные с техникой подводных съемок.
После долгой ленинградской зимы, оснащенные новейшей техникой, мы возвратились к Черному морю. Живописная, глубоко врезавшаяся в сушу бухта надолго становится нашим домом. В нашем подводном полку прибыло. Это естественно. Мы приехали снимать картину. Осветители, бутафоры, художники — все те, кто будет участвовать в съемках, — получили вторую профессию — подводников.
У свежевыструганного столба с жирной надписью «Причал-21 Б» уложены штабелями огромные ящики. В них «подводный мир». А к нашему «порту» все прибывают и прибывают караваны судов с оборудованием, лесом, декорациями.
И вот уже у самой кромки морского прибоя вырос яркий, фантастический подводный лес тропических морей. Алым светом горят под палящими лучами солнца заросли кораллов, зеленые стрелы водорослей нацелены в небо. Черными змеями расползлись по берегу переплетения губок. Ветер шевелит нежные лепестки актиний. В этот яркий мир красок художники вносят последние штрихи.
Рыбаки, помогающие нам в строительстве подводного павильона, сшивают сети — его стены, и вяжут длинные опорные столбы — гундеры. Каждая опора связана из двух семиметровых бревен, к основанию прикручен тяжелый камень. Общими усилиями стаскиваем гундеры в воду. Группами по три- четы-ре человека, ухватившись за основание, расставляем их под водой. Верхушки гундеров отмечают на поверхности отвоеванное у моря пространство. Паутина стальных тросов протянулась между столбами, образуя каркас. Наш павильон длительное время должен противостоять течению и штормам. Внимательно проверяем каждую оттяжку, устраняем перекосы.
С лодок опускают сетчатые стены. Предстоит самая сложная и кропотливая работа — обтянуть без складок и провесов проволочный каркас. Течение надувает пузырем свободно висящую сеть, но мало- помалу она поддается, натягивается, клетчатой стеной отгораживая бесконечные морские дали от замкнутого пространства павильона.
Павильон готов. Теперь нужно перенести в него созданную на берегу декорацию морского дна.
Тали, блоки, лебедки — все пущено в ход. Укрепленный на бетонных основаниях «подводный мир» переносится на дно павильона. Декорации занимают отведенные места. Под водой возник пейзаж, рожденный фантазией и трудом художников.
Следом с рыбачьих фелюг обрушился живым серебром поток рыбы. Пучеглазые морские ерши, каменные окуни с желтыми и голубыми полосами, скаты, кефаль, султанки. Это «статисты» нашей картины — постоянные обитатели подводного павильона. Зацокал движок маленькой электростанции. Огоньки лампочек рассеялись над ночным берегом.
Мы готовы к съемкам.
Раннее утро. До погружения еще далеко: под водой лучше всего снимать около полудня, когда солнце находится в зените и его лучи, падая перпендикулярно к поверхности, пронизывают воду, почти не отражаясь от нее. Стоит только солнцу склониться на 20–30°, как море превращается в зеркало, отражая большую часть света. Все под водой окутывается синеватой дымкой, расплывается, теряет резкость.
Съемочное время под водой ограничено. План работы оговаривается заранее. Вся группа устраивается на белом пляже из крупного, обкатанного водой известняка.
По неписаному закону места на нем строго распределены. Центр занимают врач, режиссерская группа и актеры. Слева между скалами осветители, тренеры и спортсмены-подводники, обеспечивающие страховку. Правая сторона отведена операторской группе.
Здесь наиболее оживленно. Механики и ассистенты раскрывают большие кожаные ящики — «кофры», вытаскивают из них герметические боксы, крылья, поплавки, стабилизаторы — подводный «наряд» кинооператоров. Вооружившись длинной палкой с мягкой щеткой на конце, операторы протирают стекла подводных садков-аквариумов. Эти садки — моя гордость. Немало пришлось поломать голову над тем, как снимать плывущих под водой актеров в сопровождении рыб. Ведь рыбе не прикажешь занять место перед камерой. Однажды пришло очень простое решение — прикрепить к передней части киноаппарата
