металлический каркас, обтянутый сеткой, а стенку, находящуюся перед объективом, сделать из стекла. Рыба, помещенная в эту конструкцию, никуда не сможет удрать, и актеры всегда будут находиться на ее фоне.
Но сегодня нам предстоит не совсем обычная съемка. Мы снимаем эпизод, рассказывающий о том, как за плывущей в море Гуттиэре устремилась акула. Ловцы жемчуга, напуганные «морским дьяволом», боятся прыгнуть в воду и помочь девушке. Ихтиандр, заметив появившуюся акулу, бросается на выручку.
Операторы нашли подходящий участок дна и вместе с художниками расставили декорации. Геннадий Сергеевич Казанский, режиссер-постановщик, нарисовал монтажные кадры съемки и оговорил со мной возможные отступления от плана.
Все сосредоточенны и молча ждут начала работ. Даже многочисленные зрители не задают сегодня обычных вопросов:
— Сколько лет Настеньке Вертинской?
— Когда прилетит Михаил Козаков?
— Сколько часов вы будете под водой?
Настроение у всех, как перед выпускным экзаменом. Нам еще не приходилось иметь дело с актерами-акулами.
Слышу приглушенный голос осветителя Виктора Литовченко — моего ближайшего помощника. Он проводит последние наставления по «технике безопасности» с Тоней Ивановой, всегда работающей с ним в паре.
— Когда у тебя акула отхватит полноги, — серьезно поучает Виктор, — ты не вздумай кричать и не волнуйся. От крика может выпасть загубник, и ты утонешь. Плыви потихоньку к берегу, только не забудь выключить лампу, иначе разрядишь аккумуляторы.
Мрачный юмор Виктора можно простить: насколько нам известно, черноморские акулы на человека не нападают и питаются преимущественно мелкой рыбой. Но все-таки это акулы.
Впрочем, Тоню, или, как все ее называют, Антона, не легко запугать. Она единственная женщина в нашей группе, получившая профессиональные права водолаза. Чувство страха Антону неведомо. Рассказывают, что во время съемки картины «Полосатый рейс» она очутилась один на один с выпрыгнувшим из клетки тигром и, сняв босоножку, отгоняла ею хищника от входа на пляж, где спокойно «жарились» отдыхающие, до тех пор, пока не подоспел дрессировщик и не загнал строптивого зверя в клетку.
Из-за скалы показалась фелюга рыбаков. По нашей просьбе рыбаки рано утром вышли в море для отлова «игровых» акул. Судя по возбужденному виду нашего администратора, находящегося на борту, улов хороший.
За бортом фелюги в большой сетке с жесткими ребрами плавают пойманные акулы. Длинные веретенообразные тела отливают сиреневым блеском. Маленькие глаза с хищным прищуром внимательно наблюдают за людьми. Пять жаберных отверстий, расположенных по бокам головы, ритмично открываются и закрываются. Большой рот на узкой вытянутой морде и белые, как отполированные, зубы.
Кто-то острит:
— Симпатичные «актрисы»!
Солнце приближается к зениту. Пора снимать.
Перед погружением каждый проверяет свой акваланг и проходит медицинский контроль. Результаты контроля вместе с данными о температуре воды, течении, характере грунта, глубине погружения и количестве проведенных под водой часов записываются в толстую книгу — водолазный журнал. Расписавшись в том, что не утонем, уходим в воду.
Плывут осветители, вооруженные лампами-фарами. В своих водолазных одеждах они напоминают пришельцев с других планет. Плывут операторы с камерами, похожими на миниатюрные космические снаряды. Над нами в резиновых надувных лодках плывут страхующие нас спортсмены с садками и сеткой, в которой находятся акулы.
В лодке ждет сигнала Анатолий Иванов, дублирующий Владимира Коренева — Ихтиандра в наиболее сложных подводных кадрах. Сегодня предстоит трудная работа, и мы решили в сцене боя с акулой снимать Толю. Он студент института физкультуры и чемпион Ленинграда по подводному плаванию. Рядом с ним режиссер через смотровой колодец — конусообразную металлическую трубку со стеклянным дном — разглядывает место действия.
Подплываем к съемочной площадке. Здесь нужна особая осторожность, чтобы не поднять ил и не замутить воду. Никто не работает ластами, все плывут потихоньку, подгребая руками. Приходим на дно вниз головой и шагаем на руках к указанным местам. Пока осветители проверяют приборы, я поднимаюсь на поверхность. Железной острогой загоняю нужную для съемки акулу в садок и прикрепляю его к камере.
Акула, помещенная перед самым объективом, выглядит неплохо. Через лупу аппарата хорошо видно, как за ней в глубине вспыхивают и гаснут яркие точки осветительных приборов.
Репетирую несколько раз и провожу панораму по морскому царству. Как будто все получается нормально. Акула вынуждена поворачивать головой по движению аппарата, иначе ее прижимает водой к сетке садка. На глаз — впечатление достоверное: акула, преодолевая ток воды, плывет так, как нам нужно. Ее движение подчеркивают колышущиеся декоративные водоросли и кораллы.
Поднимаю левую руку. Это означает, что все в порядке, можно снимать.
Вижу, как из лодки спиной уходит в воду Анатолий, прижимай к груди акваланг. Он не надевает его, зная, что через минуту-другую придется расстаться с прибором. Ведь Ихтиандр — человек-рыба, он не может пользоваться аквалангом. И наши актеры после длительных тренировок научились оставаться под водой, не пополняя запаса воздуха в легких около двух минут. Рэм Стукалов, сопровождающий Анатолия, помогает замаскировать акваланг за скалой.
Даю сигнал осветителям. В кадре расцветает подводный мир. Сумрачный и однотонный до сих пор, он под яркими пучками света кинематографических приборов переливается всеми цветами радуги. Но акула ведет себя как-то странно, она совершенно неподвижна. Свет ослепил ее. Подождем, может быть, она привыкнет к условиям подводного кинопавильона. Включаю камеру. Звук работающего аппарата хорошо слышен всем участникам съемки. Веду панораму по зарослям нежных, перистых горгонарий и причудливых мадрепоровых колоний. Вдали между ветвями благородных кораллов мелькнул серебристый силуэт Ихтиандра. Вытянувшись в струну, с зажатым в руке ножом, он стремительно приближается к акуле. А она… равнодушно отвернувшись, не проявляя ни малейшей заинтересованности к творческому процессу, опускается и лежит неподвижно, прижавшись к сетчатому дну садка.
— Стоп! — кричу я, совершенно забыв, что нахожусь не в кинопавильоне «Ленфильма», а на дне Черного моря. Тут же, мысленно чертыхаясь, поворачиваюсь на левый бок — в сторону клапана выдоха, чтобы продуть воздушные шланги, в которые попала вода.
Поднимаю кверху два пальца. Надо повторить съемку, или, как говорят кинематографисты, «сделать второй дубль». Но и без моей команды всем ясно, что съемка не состоялась. Плывет на аппарат исполняющий сегодня обязанности подводного ассистента режиссера старший тренер Владлен Кебкало, с черной металлической «хлопушкой», на которой крупными белыми буквами написано: «Человек-амфибия», кадр 329, дубль 2».
На секунду включается свет, освещая табличку. Щелчок аппарата — номер снят.
Даже под водой необходимо снимать номера. Иначе при окончательном монтаже картины монтажницы не смогут найти среди десятков тысяч метров снятого материала необходимые куски.
Ихтиандр возвратился на исходную точку и теперь жадно глотает свежую живительную струю воздуха.
Ко мне подплывает Тоня — Антон с острогой в руках. Она устраивается под садком и направляет наконечник остроги на акулу.
— Приготовились! Свет!
