32-я эскадрильи, а в августе тактику «ночных охотников» начал осваивать лётный состав 247-я эскадрильи. Но ещё до этого времени, анализируя опыт применения «интрудеров», англичане пришли к выводу, что концепция системы вооружения, принятая для одномоторных истребителей до войны, окончательно себя исчерпала и уже не отвечает сложившимся условиям войны. Если истребители, вооружённые 8 или 12 пулемётами, ещё имели шансы на уничтожение противника в воздушных боях в дневное время, то у «ночников» их было на несколько порядков меньше! Фактически уже первая атака должна была решить исход встречи, а потому практически одновременно с пулемётными вариантами в эскадрильи «Харрикейнов»-«интрудеров» начал поступать пушечный вариант этого истребителя с полностью металлическим крылом. Как после войны вспоминал флайнг-офицер Годфри Бэлл из состава 43-и эскадрильи, «Харрикейн Мк. IIС» имел мощнейшее вооружение из четырёх 20-мм пушек. Это была французская артсистема Hispano-Suiza HS.404, аналога которой в Королевских ВВС не появилось фактически до конца войны. Это было превосходное оружие, стволы которого закрывали резиновые обтекатели подобные крупногабаритным презервативам, так что обслуживающий персонал базы легко мог видеть, использовал пушки своего самолёта вернувшийся пилот или нет.
На самолётах-“интрудерах' боезапас пушек обычно состоял из равных частей осколочно-фугасных и бронебойных снарядов, чередовавшихся через один. Многие думают, что на истребителях Второй Мировой войны имелся значительный боекомплект, о чём можно судить по многим кинофильмам, но фактически пехотинец с автоматом Томпсона мог сделать гораздо больше выстрелов, чем любой ствол, установленный на истребителе. Боезапас «Харрикейна Mk.IIC» составлял 364 снаряда — по 91 для каждой из четырёх пушек, обладавших скорострельностью до 700 выст./минуту. Имеющегося количества хватало примерно на восемь секунд стрельбы. Для надёжного поражения одной цели было достаточно очереди длительности от одной до трёх секунд, поэтому требовалось тщательно рассчитывать траекторию атаки и упреждение, чтобы не тратить зря патроны. Скорость снаряда составляла примерно 900 м/с, что позволяло наносить серьёзный урон не только самолётам, но и многим наземным средствам транспорта и боевой технике.
Подобно вооружению любого истребителя, крыльевые пушки «Харрикейна lIC» устанавливались таким образом, чтобы трассы сходились в одну точку на дистанции приблизительно 650 ярдов. Однако позже это расстояние в большинстве эскадрилий «интрудеров» было уменьшено до 400 ярдов, а затем, по опыту командира I-й эскадрильи сквадрон-лидера П.Дж. Хэлэхэна, его вообще сократили до 250 ярдов, что и давало наилучший эффект при обстреле как воздушных, так и наземных целей.
Использование оружия всегда выглядело очень впечатляюще, так как при нажатии на гашетку грохот пушек заглушал рёв мотора, а дымные шлейфы снарядов и светящиеся разноцветные трассеры, особенно хорошо видимые ночью, порой даже мешали видеть цель. Последние к тому же были разноцветными и давали последовательность из синего, красного, зелёного и белого огней. Это с одной стороны позволяло эффективно корректировать стрельбу, а со второй здорово напоминало огонь немецкой зенитной артиллерии и, помнится, в одном из первых вылетов, когда мне удалось наткнуться на немецкую колонну, я в первый момент даже дёрнул ручку на себя, непреднамеренно выйдя из атаки, так как мне показалось, что с земли по мне открыли очень точный ответный огонь.
При обстреле поездов снаряды пушек иногда рикошетировали от механизмов локомотива или военной техники, стоявшей на платформах, и улетали в разные стороны, иногда накрывая помещения охраны или обслуживающего персонала, а то и вызывая пожары находящихся неподалёку строений или стоящих рядом других вагонов. Однажды довелось наблюдать, как после хорошей пушечной очереди по эшелону, стоявшему на каком-то французском полустанке, несколько моих срикошетировавших снарядов уложили с полдюжины немецких солдат, выбегавших из караулки, и пожгли само караульное помещение…».
Поскольку пушек не хватало, так как в это же время они во всё возрастающих количествах требовались для «Спитфайров» и «Бьюфайтеров», то в эскадрильях «интрудеров» пушечные истребители «Харрикейны Mk.IIC» в течение довольно длительного времени соседствовали наряду с восьмипулемётными Мк. IIА и 12-пулемётными Мк. IIВ. Например, в 1-й эскадрилье «двойки» варианта «А» продержались на вооружении до июня 1941 г., а «двойки-В» — до января 1942 г. Из состава 3-я эскадрильи эти модификации исчезли к концу ноября. Что касается 32-й эскадрильи, то она только в июле начала получать «Харрикейны Мк. IIА» и «Мк. IIВ». Что же до пушечных вариантов, то они поступили на её вооружение только в ноябре. Не все шло гладко и с освоением тактики боевых действий. В результате, к реальным боевым вылетам «за канал» пилоты 32-й эскадрильи смогли приступить только в январе 1942 г.! Ситуация с матчастью в 247-й эскадрилье была ещё хуже, так как она была полностью укомплектована «Харрикейнами Mk.IIA» и «Мк. IIВ», на которых летала до января 1942 г., когда, наконец, получила полный комплект пушечных истребителей. Но поскольку лётному составу этой части удалось быстрее освоить премудрости ночного боевого применения, то она пошла в бой на имевшихся у неё «боевых конях».
Как бы там ни было, но, несмотря на трудности с поставками новых истребителей, маховик нового вида боевых действий продолжал раскручиваться, и вечером 7 августа в районе французского аэродрома Jle Тук «Харрикейн Мк. ПВ» (сер. №Z3080), пилотируемый сержантом Десмондом Дж. Скоттом из 3-й эскадрильи, атаковал заходящую на посадку пару Bf109 из состава JG26. Шедший позади ведомый «мессер» после первой же очереди завалился на крыло и, рухнув на землю на границе аэродрома, взорвался, а вот ведущему повезло — хотя, как было видно на кадрах фотокинопулемёта, в истребитель угодили немало пуль, но ему всё же удалось посадить машину. Через три дня, 10 августа, над Гравлином свой счёт побед пополнил сержант Дж. Т.Шав, сбивший одинокий Bf109F 6*. Но потери были неизбежны. В ночь на 14 августа в знакомом районе авиабазы Ле Тук, куда отправился на охоту сержант Ф.Холт из состава 3-й эскадрильи, его «Харрикейн Mk.IIC», в свою очередь, оказался мишенью для немецких зенитчиков, которые не упустили своего шанса и английский пилот нашёл свою смерть в горящих обломках своей машины.
Впрочем, на его товарищей это не произвело большого впечатления, так как только в ходе «Битвы за Францию» в мае — июне 1940 г. эта часть потеряла И лётчиков и три десятка истребителей. Другое дело, что настоящих удач выпадало крайне мало. Пожалуй, самым крупным успехом, достигнутым «интрудерами», был рейд, предпринятый в ночь на 12 августа экипажем «Хэвока» из состава 23-й эскадрильи, в составе которого воздушным стрелком летал новозеландец сержант Д.Б.Кэмпбелл. Как можно судить из записей в его лётной книжке, выйдя той ночью в район аэродрома Гилце-Рийен, где базировалась NJG2, чьи «Дорнье» и «Юнкерсы» практически каждую ночь охотились над английскими аэродромами, в течение трёхчасового патрулирования «томми» атаковали в общей сложности семь(!) вражеских самолетов, из
