потенциальной Моны Лизы. Сильвано Винченти грозится создать по слепку маску лица и сравнить ее с портретом, сделанным Леонардо.
Лиза скоро вернется
Казалось бы, еще чуть-чуть — и развеются последние сомнения насчет личности модели Леонардо. Ведь кого только не опознавали эксперты и иже с ними на гениальном портрете — и дочь миланского герцога Бьянку Сфорца, и герцогиню Мантуи Изабеллу д`Эсте, и Салаи-Дьяволенка, ученика Леонардо, работавшего у него в мастерской, и мать да Винчи, не говоря уже о нем самом, якобы решившем разыграть почтенную публику и сделавшем свой автопортрет в женском обличье… Если подтвердится версия о том, что ДНК находки совпадает с генетическим кодом потомков Джоконды — в частности ее сыновей Бартоломео и Пьеро, чьи могилы во Флоренции известны, — то все сомнения в личности модели Леонардо отпадут сами собой. С помощью компьютера удастся реконструировать черты лица Моны Лизы, чтобы затем сравнить их с портретом (так в свое время были идентифицированы останки фараона Тутанхамона)… Но это лишь гипотезы, на самом же деле не так все просто.
«Вся эта возня со старыми костями в заброшенном монастыре — дело абсолютно пустое, — заявил «Итогам» Маурицио Серачини. Тот самый инженер, который, сделав своей специальностью поиски потерянных шедевров Леонардо, стал единственным реальным персонажем «Кода да Винчи» Дэна Брауна. — Еще в позапрошлом веке в помещении обители урсулинок устроили табачную фабрику. Здание перестраивалось неоднократно, и каждый раз полы углубляли или бетонировали. А в годы Второй мировой там вообще возникла свалка в подвалах. Заброшенное место, где подпольщики успешно прятались от фашистов… Когда здание начало рушиться, его накрыли каркасом — до лучших времен, в ожидании денег на реставрацию аббатства, которое грозились превратить в полицейские казармы. Искать в столь беспорядочном пространстве человеческие останки шестнадцатого века — это все равно что пытаться найти иголку в стоге сена».
И правда, развалины, куда нам удалось заглянуть, несмотря на строгую надпись Viеtato («Запрещено»), производили гнетущее впечатление. Грязь, паутина, крысиная суета. Несколько дополнительных декораций в стиле макабр — и впору снимать фильм ужасов… Может, и в самом деле реальная Мона Лиза не более чем миф? Однако достаточно лишь вспомнить неповторимую улыбку Джоконды, чтобы все сомнения развеялись без следа.
«Парадокс популярности шедевра Леонардо состоит в том, что до начала прошлого века вовсе не «Джоконда» считалась главным украшением Лувра, — убежден Венсан Делиевен из департамента живописи музеев Лувра. — Первым творением Леонардо слыла «Святая Анна». Когда в конце девятнадцатого столетия был составлен реестр ста лучших картин из коллекции Лувра, «Джоконды» в нем и в помине не оказалось. Заговорили же о ней как о главном шедевре человечества только после того, как в 1911 году итальянский рабочий-иммигрант Винченцо Перуджа, одержимый патриотической идеей и вознамерившийся вернуть работу да Винчи на его родину, выкрал «Мону Лизу» из Квадратного салона и вывез ее во Флоренцию. Причем он выбрал картину Леонардо совершенно случайно: сперва собирался вынести «Венеру и Марса» («Парнас») итальянского художника Мантенья… Большей сенсацией в ту пору прозвучала, пожалуй, лишь гибель «Титаника». Не будь этой детективной истории со счастливым концом, не возник бы и нынешний культ Моны Лизы».
Культ универсальный, поистине вселенский, а у подножия экс-монастыря Святой Урсулы обретший сегодня, надо сказать, весьма своеобразные черты. Падре Паоло, служитель храма Святого Барнабы, был радушен и велеречив: «Эксгумация — дело, конечно, не очень христианское. Но найти реальную Мону Лизу давно приспела пора. Мы в Италии рады, что это свершилось. У нас такое ощущение, будто Джоконда после долгих скитаний наконец-то вернулась домой, во Флоренцию».
Ну и дела!.. Едва мы вышли из храма отца Паоло, как наткнулись на надпись на витрине: «Мона Лиза». В доме 23 по виа Гуэльфа, прямо напротив замурованных ворот в обитель урсулинок, расположилась портняжная мастерская. На ее запертой стеклянной двери буднично висела записка: «Мона Лиза скоро вернется». Заинтригованные, мы решили задержаться, чтобы выяснить, что же за этой загадкой кроется. Минут через пять появилась миниатюрная швея-вьетнамка: «Вы ко мне? Меня зовут Мона Лиза».
Флоренция — Москва
Всяка душа да трепещет / Общество и наука / Телеграф
Всяка душа да трепещет
/ Общество и наука / Телеграф
В России стало модно подтрунивать над специалистами по закручиванию гаек. Тем более что поводов они в последнее время дают хоть отбавляй. Вот, например, недавно в законодательстве появилась норма, затрагивающая интересы практически любой группы граждан, собравшейся где-нибудь на свежем воздухе, — «массовое одновременное пребывание и (или) передвижение». И правильно. У нас, как считал будущий глуповский градоначальник Беневоленский, «всяка душа да трепещет...»
