ХЭМбургер
/ Искусство и культура / Литература
Имя классика мировой литературы американцы превратили в ходовой товар, который и продается хорошо, и покупается отменно
В Советском Союзе поры оттепели и раннего застоя Эрнеста Хемингуэя не просто любили, а боготворили. Каждый уважающий себя интеллигентный дом физиков-лириков имел на видном месте портрет Папы Хэма, ну вы знаете, где он с седой бородой, трубкой, в свитере грубой вязки. Ему даже подражали кто литературной манерой, а кто и просто внешним видом.
Недавно в США кабельный телеканал HBO выпустил телефильм об отношениях Эрнеста и его жены Марты Геллхорн. Фильм поставил Филип Кауфман, увековечивший себя «Невероятной легкостью бытия». Ее играет Николь Кидман, его — Клайв Оуэн. Это про третью жену писателя. А про вторую, Полин Пфайффер, накануне вышла книжка Рут Хокинс под мыльнооперным названием «Невероятное счастье и финальная печаль: брак Хемингуэя и Пфайффер». Словом, Хемингуэй не просто крупнейший американский писатель XX века, лауреат Нобелевской премии 1954 года. Он — романтический и трагический миф, фонтанирующий все новыми версиями, которыми кормится уже не одно поколение популяризаторов. Он — праздник, который всегда с нами, если перефразировать русское название одного из самых знаменитых его романов. По-английски — A Moveable Feast. То есть праздник мобильный, переносной. Корреспондент «Итогов» устроил себе мобильный праздник, отправившись в Ки-Уэст, на самый дальний остров в архипелаге островов Киз, примыкающих к южному берегу Флориды. Здесь расположен Дом-музей Эрнеста Хемингуэя.
Дом 1 и 2
Заранее списавшись с Домом-музеем Хемингуэя, я получил согласие на приватный тур в сопровождении Дейва Гонсалеса, директора дома. Он оказался, как я и ожидал, человеком с седой бородой. Спрашиваю: похожесть на мэтра — условие работы в музее? Нет, говорит, хотя двое других экскурсоводов — тоже бородачи, а Стэн — вылитый Хемингуэй. Стэна я так и не видел, но охотно верю.
Предварительный разговор сразу же обозначил табуированные темы. Как сотрудник музея Дейв признался, что не может комментировать скользкие моменты. Например, историю одного из трех сыновей Хемингуэя, Грегори, который к концу жизни стал трансвеститом и поменял имя на Глория. Впрочем, нынче любые запретные темы открываются, как Сезам, одним волшебным словом — «гугл». Что я сделал потом, погрузившись в подробности шебутной жизни Грегори-Глории с наркотиками, алкоголем, психозами и кучей женщин и детей. Папа Хэм как-то назвал его «самым большим темным пятном в нашей семье — кроме меня».
Грегори и Джек умерли лет десять назад, из сыновей жив лишь Патрик. Спрашиваю: чем занимается? Ответ Дейва: «Ловит рыбу в быстрой воде и коллекционирует чеки с отчислениями за книги отца. И не только. У него право на имя, так что весь мерчендайзинг, будь то линия мебели или рыболовные снасти с именем Хемингуэй, приносит ему деньги».
Любопытно, что дом в Ки-Уэсте не принадлежит ни Патрику, ни одному из многочисленных внуков писателя, а принадлежит совершенно посторонним людям. Как это получилось? После смерти Хемингуэя, рассказывает Дейв, его сыновья продали дом в Ки-Уэсте владелице ювелирного магазина Бернис Диксон. Она ютилась скромненько в гостевой части дома, а основные комнаты открыла для публики как мемориальный музей Хемингуэя. Бернис, которую все здесь вспоминают добрым словом, умерла в конце 80 -х, и теперь домом владеет ее семья, а точнее, трастовый фонд, опекунами которого они все являются.
А начался роман с Ки-Уэстом так. По совету Джона Дос Пассоса, писателя и товарища по «потерянному поколению», обретавшемуся в Париже в 20-е годы, Хемингуэй в апреле 1928 года впервые приехал в Ки- Уэст. Причем не прямиком из Франции, а через Гавану, которая тоже ему очень полюбилась. В Ки-Уэсте его и Полин должен был поджидать подарок для новобрачных от Гаса, богатого дядюшки Полин, — новенький Ford Roadster. Но машина где-то застряла в дороге, и дилершип Ford настоял, чтобы новые хозяева бесплатно пожили в апартаментах над шоу-румом на Саймонтон-стрит. Эрнест и Полин приняли
