пожалуй, только один серьезный довод в пользу этого тезиса: на нынешнем перегретом рынке мобильной связи если что и волнует операторов, так это лояльность абонентов. При сегодняшнем качестве связи редкий абонент хоть однажды не обещал в сердцах уйти к другому оператору, и единственное, что его останавливает, — потеря записной книжки. Правда, никто ему не объяснил, говорят специалисты НИИ радио, что если это станет возможным, перенос коснется только голосовых услуг, а также SMS и MMS. И все. Остальные блага мобильных коммуникаций чаще всего приписаны вовсе не к телефонному номеру, а к SIM-карте телефонного аппарата. А это значит, что при смене оператора у вас пропадет телефонная книжка, адреса электронной почты, а также платежные сервисы, которые вы, может быть, уже полюбили. И никто не обещает, что у нового оператора будет все, что и раньше, только «вкуснее» и дешевле.
Операторы же ломают голову над другим вопросом: как взять номерную базу и заново ее поделить? А консенсуса достичь не удается потому, что каждый игрок держит в уме продолжение этой фразы — «с выгодой для меня». В результате на свет божий извлекается множество контраргументов. Например, почему мобильные операторы должны за здорово живешь отдавать в общее пользование телефонные номера, за право владения которыми они десятки лет выплачивали государству кругленькие суммы? Кто будет финансировать проект MNP? Опять операторы? Или стоит воспользоваться фондом универсальной услуги? Туда и так они отчисляют денежные средства. Но кто сказал, что деньги из этой кубышки нужно направить именно на MNP, а не, скажем, в ШПД на телеком-неудобьях? И кто будет платить за межоператорский роуминг? Опять воскреснут операторские взаимозачеты — призрак из лихих 90-х? А кто будет возмещать операторам убытки, если между ними начнут шнырять ушлые абоненты-должники? И тогда оказывается, что процедура перехода займет две недели, а цена перехода будет сравнима с месячной стоимостью расходов на связь, да еще чаще, чем раз в один-два года этого сделать не удастся. Вы так представляли себе избавление от мобильного рабства?
Но есть, есть ключик и к этому ларчику. Нужно, чтобы регулятор ощущал себя не покупателем на ярмарке проектов MNP — кто лучше расхвалит, у того и купим, а озаботился наконец разработкой внятной и прозрачной концепции развития отрасли, в которой MNP лишь один кубик из многих. Воля регулятора — великая сила, которая помогает осуществлять самые революционные преобразования. Почему бы, например, вообще не ввести новый принцип нумерации, скажем, привязав номер к человеку? На наши 140 миллионов населения потребуется всего лишь полтора десятка префиксов (типа «903», «910», «926») к семизначным номерам. Пусть даже владельцами номеров станут умные холодильники и пылесосы — сотни префиксов хватит за глаза для всех. И никаких баз перемещаемых номеров со сложными маршрутизаторами звонков не понадобится — в центре телекоммуникационного мироздания окажется не номер телефона, а человек, что, согласитесь, логично.
Тот этот свет / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
Тот этот свет
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
«Божественная комедия» Эймунтаса Някрошюса на фестивале «Сезон Станиславского»
Однажды в рамках того же фестиваля Эймунтас Някрошюс и его вильнюсский театр Meno Fortas сыграли «Фауста» Гете, и не берусь утверждать, что Данте в театральной интерпретации Някрошюса будет посильнее «Фауста». В случае с этим режиссером вообще остается простодушно разводить руками. Непостижимо, с какой божественной невозмутимостью он штурмует недосягаемые философские и поэтические вершины. Удивительно, что, принимаясь осваивать театральными средствами материи ада и рая, ничего пыльного и пафосного, никакой бутафории он на сцену не несет. Режиссер очень любит камни и постоянно использует их как образное средство. Но камни не давят, веревки не душат, вода не затопляет, все это внедряется в искусственный мир театра из самой природы, и здесь становится легко дышать, усталость, бесплодные умствования вместе со «злободневными высказываниями» бегут прочь.
Четырехчасовой спектакль основан на первых двух книгах — «Ад», «Чистилище» и немного «Рая». Все это время Данте с Вергилием встречаются с грешниками разных мастей, доходят до самого страшного круга. Но и грешники, и их адская жизнь решительно не имеют инфернального привкуса. Обитатели того света подозрительно похожи на жильцов этого: та же суета, те же привычки, те же занятия, только сгущенные до концентрата. Сам Данте, в котором Роландас Казлас играет не столько поэта, сколько хорошего мужика с душой и здравым смыслом, здесь все время встречает свою Беатриче (Иева Тришкаускайте). Не в Раю, как в оригинале, но на всем многотрудном пути его будто охраняет простая, опрятная девочка, завязывающая русые волосы в хвостик и играющая на скрипке. Возникает щемящая сквозная тема — эта любовь взаимна даже после смерти одного из влюбленных, Беатриче по ту сторону света продолжает дарить ее своему избраннику.
В поисках божественного откровения Данте открывает для себя обычных людей. И несчастных Паоло с Франческой, обреченных сидеть за фолиантами, вычеркивая несметное количество слов «любовь». И жалкого понтифика, который, возомнив себя Господом, продолжает на том свете пыжиться и вещать. И тех, которые в Чистилище с детским любопытством приникают к спустившимся с небес наушникам и пугаются чистых голосов. Наушники, красные дорожные треугольники, указывающие выход из Ада, «этажерка» из простых стульев, которую слепая паства громоздит римскому папе в качестве совершенно неуместного здесь трона — все это есть продолжение стереотипов обычного земного существования. Грешные люди, населяющие оба мира, столь же достойны у Някрошюса сострадания, сколь у высших сил — наказания. Беатриче в финале одета в красное (цвет страсти!) платье, ее Данте — в красной рубахе. Их ноги будто
