членом Американской ассоциации спортивных товаров. Доктора отсоветовали ему лететь в Техас. Вместо Ади в США полетели Кете, сын Хорст и Франц Беккенбауэр. А в сентябре 1978 года Ади не стало — он скончался от сердечной недостаточности в больнице Эрлангена.
— Он, а было это так. Хорст понимал, что компания должна найти новую нишу. Он решил сделать ставку на олимпийское движение. Почву начал подготавливать Кристиан Джаннетт, работавший на Хорста. Многие годы руководство МОК сопротивлялось коммерциализации Игр, и Хорсту пришлось приложить немалые усилия, чтобы эту позицию изменить. А поскольку советский спорт был в те годы впереди планеты всей, следовало обязательно заручиться поддержкой спортивного руководства СССР. И Джаннетт начал действовать. Во время Игр в Монреале он обхаживал Сергея Павлова, председателя Спорткомитета СССР, ведь следующая Олимпиада должна была пройти в Москве, и это тесное знакомство помогло бы adidas завоевать советский рынок. Со слов одного из секретарей Павлова Джаннетт узнал, что чиновник очень хочет увидеть Ниагарский водопад. Эту просьбу передали на ушко, ведь экскурсия должна была сохраняться в строжайшей тайне — советским спортивным руководителям не подобало интересоваться капиталистическими достопримечательностями. И вот в 4 часа утра Павлов выскользнул из Олимпийской деревни, чтобы сесть на самолет до Торонто, а затем на небольшой частный борт, который приземлился недалеко от Ниагарского водопада. В машине с тонированными стеклами советский спортивный руководитель был доставлен к водопаду. «Павлов радовался как ребенок, просил нас сфотографировать его на фоне Ниагары», — вспоминает Джаннетт. После этой экскурсии дорога в СССР была открыта, и Кристиан Джаннетт часто летал в Москву. Каждый визит в столицу Союза начинался с посещения испанского посольства, где главой дипмиссии тогда работал Хуан Антонио Самаранч. Дружба Хорста Дасслера с Самаранчем началась еще в 1974 году в Барселоне. Хорст и Хуан Антонио заключили тогда неофициальный договор поддерживать друг друга. Дасслер помог Самаранчу стать главой МОК в 1980 году, используя свои связи, а Самаранч, в свою очередь, открыл дверь для контрактов с компанией своего немецкого друга. Самаранч был за то, чтобы Олимпиады стали более коммерчески выгодными. После сокрушительных убытков, составивших около миллиарда долларов, которые понес оргкомитет Игр в Монреале, стало очевидно: МОК надо менять стратегию и искать партнеров среди крупных корпораций.
После Олимпиады-76 компания заключила контракт на экипировку для московских Игр. Однако если в Монреале организаторы Игр потребовали всего 10 тысяч костюмов и кроссовок, то советские спортивные чиновники запросили втрое больше — 32 тысячи комплектов. Менеджеры на фабрике в Ландерхайме, где изготавливаются костюмы, шутили, что «один комплект для спортсмена, второй для тренера, а третий для кагэбиста, наблюдающего за первыми двумя». Хорст Дасслер был уверен, что в СССР его прослушивают, поэтому всегда брал с собой некие технические приспособления. Такой спецкомплект рекомендовался каждому высокопоставленному сотруднику adidas во время командировок в восточноевропейские страны. Кроме того, топ-менеджеры были обязаны носить в портфеле дезориентирующие документы на случай, если «агенты Кремля» захотят снять копии или перехватить драгоценный портфель. Говорят, что когда Фрэнк Крейхилл, американский представитель Хорста Дасслера, бывал в Москве и ему надо было пообщаться с Виталием Смирновым, влиятельным спортивным функционером, они отправлялись в бассейн «Москва», заплывали на середину дорожки и только тогда могли спокойно поговорить.
У Хорста развилась мания преследования. Он сообщал своим сотрудникам, что будет находиться в одном месте, а сам тем временем отправлялся совершенно в другое либо вообще оставался дома. Он подозревал всех и вся в том, что его хотят подсидеть. Хорст неожиданно умер в 1987 году, накануне Олимпиады в Сеуле. Для adidas настали тяжелые времена.
— Дочери Ади — Зиги, Ингрид и Бригитта — пытались вести бизнес, но компании явно не хватало мужской руки. Требовалась инъекция капитала, и семья решилась на продажу. В 1989 году adidas приобрел Бернар Тапи за 1,6 миллиарда франков, причем эти деньги были взяты в долг. Потом у Тапи, имя которого позднее оказалось связано с договорными матчами во французском футболе, начались финансовые проблемы, и компания отошла за долги банку Credit Lyonnais, а потом была перепродана Роберу Луи-Дрейфусу. В 1990 году adidas становится акционерным обществом. За семейными распрями adidas проморгал подъем Nike. Глава этой компании Филип Найт был бегуном на средние дистанции в 50-х годах, сам выступал в шиповках Ади Дасслера. Но после окончания карьеры Найту захотелось найти более дешевый вариант экипировки для американцев. И пока adidas занималась перестройкой менеджмента, Nike ушла в отрыв.
Хорст хотел начать реорганизацию, но не успел довести ее до конца. Некоторые вопросы в семье решались с трудом, а времена менялись быстро, и надо было быть гибче. Нам было очень трудно, поскольку компанией завладели американцы и они привнесли свой стиль управления. Ничего не имею против! Из Nike пришли отличные специалисты с новыми идеями. Правда, цвет формы, предлагаемой американцами, был поначалу неожиданным для нас — зеленый с черным, красный с белым. Наши старые кадры забеспокоились: как мы будем продавать зеленые костюмы? «Просто идите и продавайте», — сказал нам глава маркетинга. Ну а дальше adidas развивался как международная компания.
— Я приехал в середине 80-х по приглашению какой-то спортивной организации, уже не помню ее точное название. Шла перестройка, в Советском Союзе бизнеса вообще не было — начинать было сложновато. Меня поселили в гостинице «Космос» на «ВДНХ» — таких огромных отелей я тогда еще не видел. Питался я в рабочей столовой у себя на производстве. До сих пор вспоминаю свеклу в разных вариантах: борщ, винегрет, свекольные котлеты, разве что не десерт. Зато когда мы ходили в русскую баню с моими друзьями, все резко менялось. В парной у нас было хорошее чешское пиво, черная и красная икра, лосось, омуль. Нигде больше в мире я не встречал такую баню! Как-то я пошел на Красную площадь, чтобы попасть в Мавзолей Ленина, и увидел громадную очередь, змеившуюся в гробовом молчании. Я был в спортивном костюме и кроссовках. Может, я выглядел как-то совсем не по-московски в своих профессорских очках, а может, ко мне просто хотели проявить гостеприимство, но вдруг подошел мужчина в штатском и говорит: «Пройдемте». Я вначале немного растерялся, но потом оказалось, что меня просто поставили во главу очереди. Через пять минут я уже был внутри Мавзолея. Еще меня удивило, что на морозе люди ели мороженое с видимым удовольствием. Такое немцам и не снится.
— Скорее приметы. Если ты хочешь работать в отделе развития adidas, размер обуви у тебя должен быть 8 с
