благословляем тебя мы — феи Планеты Сновидений. Многое из того, что мы сказали тебе, ты завтра забудешь, но и многое останется в твоей памяти, как фантазии. Наше время истекло. Пора возвращаться, принцесса.
— Мне надо что-то сказать, — сквозь слезы, тихо промолвила я, — спасибо вам за то, что были в моем детстве. Мое сердце навсегда сохранит вашу любовь. А можно вас попросить передать вот этот медальон моему лучшему другу Геленару, если вы, конечно, его увидите, и если это возможно? Передайте ему, что мне не хватает его, и что я его очень люблю. Я сняла с шеи медальон в виде сердца, под крышечкой медальона была еще одна половинка сердечка, и с надеждой передала Королеве фей.
— Мы постараемся, — ответила Королева фей, беря мой медальон, но не все от нас зависит. А сейчас, мои маленькие помощницы, попрощайтесь с принцессой, нам пора.
Феи окружили меня, защебетали наперебой, зацеловали. А я плакала и смеялась, плакала и смеялась от этого бесконечного танца, уходящего детства. Через несколько мгновений все стихло, а феи умчались ввысь, помахав на прощание своими шлейфами. А я еще долго стояла, всматриваясь в темноту ночного неба, пытаясь рассмотреть среди звезд Планету Сновидений.
Утром, возле постели я увидела большой сверток, сверху лежал запечатанный конверт. Прочитав надпись, узнала от кого сверток, от моего издателя. В письме он сообщал, что хотят издать детскую книгу с моими историями, но этой книге нужны оригинальные рисунки, которые смогу нарисовать только я. В связи, с чем он прислал мне мольберт краски и кисточку. И прежде, чем я скажу нет, должна попробовать. Мне это показалось забавным, но я решила попробовать. Я сама давно хотела начать рисовать, но не было толчка к этому. А тут сама идея создать рисунки к своей книге воодушевила меня.
— А почему бы и нет, — подумала я, — но только после регаты.
Как говорят мудрецы, конец — это только начало чего-то нового. Вот так закончилось мое детство, и началась юность.
Быстро пролетели две недели парусной регаты. Во время путешествия я вела дневник. Материала накопилось очень много. Мой издатель букет доволен, а пока все положим на полку и будем готовиться к вступительным экзаменам в институт. Я была уверена, что поступлю, потому, что еще, будучи в школе, печаталась в журналах и газетах. Мои рассказы и очерки всем нравились. И даже специалисты их оценивали на отлично. Но самый большой плюс к моей уверенности — это страстное желание поступить на факультет журналистики, чтобы объездить весь мир и тайное желание — найти Геленара. Я верила, что мы не зря с ним встретились в наших снах. Всему есть причина, простых случайностей не бывает. Все это будоражило мое воображение и придавало силы.
И вот я поступила в университет и вновь засела за учебники. Не было ни секунды свободного времени. Я писала статьи о различных мероприятиях, событиях, принимала активное участие в жизни института, став его неотъемлемой частичкой. Но самым моим любимым увлечением стало рисование. По просьбе моего издателя, я нарисовала рисунки к своей книге. В конце первого года моего обучения в институте, книга вышла в свет и имела успех у читателей. Это придавало мне силы, и я продолжала рисовать с еще большим старанием. Свои акварельки оформляла в рамочки и дарила своим друзьям на дни рождения и на праздники. Мне даже стали их заказывать. Не скрою, я рисовала сны детства, своих друзей с Планеты Сновидений. Я не хотела их забыть навсегда. Я торопила время, чтобы побыстрее наступил тот день и час, когда я отправлюсь в свое следующее приключение. И этот день наступил. Началось все совершенно неожиданно с картины, которую я подарила сокурснику на День Рождения. На картине был запечатлен фрагмент моего путешествия на Планете Сновидений, где мы стоим на корабле, а нам навстречу несется на огромном белом ките морской принц Ракуш Великолепный. Эта картина очень понравилась отцу моего сокурсника, известному художнику, владельцу художественного салона. Он захотел со мной познакомиться. Я не отказалась от встречи с таким известным художником. Тем более что могла взять у него интервью и потом написать интересную статью. Встреча, которая изменила мою дальнейшую жизнь, состоялась на следующий день в салоне художника.
Когда мы вошли в салон, навстречу нам, по лестнице со второго этажа, спускался мужчина. За ту минуту, которую ему потребовалось, чтобы подойти к нам, я своим острым взглядом описала его портрет. Это был мужчина. Лет сорока пяти, высокий атлетического телосложения. Волосы были, видимо, связаны сзади, а голову покрывала синяя бандана. На нем была свободная белая рубашка, на манер принцев или пиратов, с такими широкими рукавами и воротником апаш. Он приветливо махал нам рукой и широко улыбался. Мое сердце вздрогнуло от волнения. Я поняла, что мне навстречу идет капитан Брексли. Ноги у меня подкосились, и если бы не стул, который каким-то чудом оказался рядом со мной, я бы упала в обморок. В ту же секунду мужчина подошел к нам, и галантно поцеловав мне руку, как истинным джентльмен, произнес:
— «Здравствуйте, прекрасная Елена, я с нетерпением ждал нашей встречи. Мне о многом хочется вас расспросить. Вы располагаете достаточным временем для длительной беседы? Вы чем-то расстроены на вас лица нет? Вы как-то странно побледнели? С вами все в порядке?»
— «Да, конечно, все в порядке, — приходя в себя от охватившего меня волнения, произнесла я, — извините, я просто волнуюсь от встречи с таким известным художником».
— «Вот и прекрасно, — обрадовался художник и протянул мне руку, — разрешите представиться, Александр Васильевич».
— «Лена» — тихо ответила я.
— «Прошу, Лена, в каминный зал, там нам никто не будет мешать. Сын, можешь быть свободен, спасибо, что выполнил мою просьбу».
В каминном зале было очень уютно и тихо, и что меня поразило больше всего, на стене в красивой рамке висела моя акварель. Одна единственная на всей стене, но она будто заполняла всю стену своим сюжетом, хотя была мала по размерам для такой стены, и будто светилась вся изнутри, хотя источника света не было видно.
— «Вы тоже это заметили, я вижу, — нарушил тишину Александр Васильевич, — это чудо создали вы, Елена. И я хочу узнать, как? Я каждый день смотрю на сюжет, и мне кажется, что я слышу, как шумит море, как ветер обдувает паруса этого корабля. Я вижу счастливые глаза героев сюжета и ощущаю бесконечную радость и волнение. Как вам удается все это передать в картине, кто ваш учитель и откуда вы берете свои сюжеты? Мне сын сказал, что вы дарите свои картины друзьям, и они так же прекрасны, как и эта. Я верю ему. Вы можете ответить на все мои вопросы?».
Такого поворота событий я не ожидала. Думала, что буду сама задавать вопросы, а получилось, что надо отвечать, а что говорить?
— «Я попробую ответить на ваши вопросы, но в них нет ничего, что могло бы вас заинтересовать» — начала я.
— «А это уж позвольте судить мне, прекрасная Елена» — парировал Александр Васильевич.
— «Да все очень просто, — начала я свой рассказ, — в детстве видела красивые сны, они так мне запомнились, что я не захотела с ними расставаться, вот и начала рисовать, чтобы не забыть и подарить свои детские воспоминания детям и друзьям. Рисовать меня никто не учил. Просто однажды мне очень хороший друг подарил кисточку, краски и бумагу и предложил нарисовать картинки к моей книге. Я попробовала и у меня получилось. Вот и вся история».
— «Эта прекрасная история подтверждает, что твой талант от Бога, — заключил Александр Васильевич, — и мы покажем его всему миру. У меня к вам, Леночка, деловое предложение. Как вы смотрите на то, чтобы организовать передвижную выставку ваших картин в будущем году? Я вас снабжаю красками, полотном и всем необходимым, а вы пишете картины весь год. Сколько напишете, столько и выставим, а потом повезем вашу экспозицию по миру, людей удивлять».
Честно признаться, я ожидала что угодно, но только не такого. Предложение было грандиозным. А главное оно совпадало с моими мечтами, повидать мир. И тут меня осенила сумасшедшая мысль, а вдруг эти картины увидит Геленар, тогда мы сможем с ним встретиться. От одной этой мысли, я уже готова была приступить к работе.
— «Я согласна, — с уверенностью в голосе произнесла я, — когда приступаем к работе».
— «Прямо сейчас, — с улыбкой предложил Александр Васильевич, — вам есть, где работать так, чтобы вам не мешали?»
— «Да, — ответила я, — родители снимают мне квартиру. Я живу одна, так что никто мне не будет
