— Я согласна, — сказала Дара проглотив вязкую слюну, — что в подписку о не разглашении писать?
Кажется что-то не то сказала — оба переговорщика дружно фыркнули а потом вывалили из пастей языки и часто задышали прядая ушами. Кажется, если что-то делать то именно сейчас, пока вероятный противник ухохатывается.
— Не, ну ты представь себе текст такой «расписки», — немного успокоившись сквозь фырканье прокомментировал идею Бушмейстер, — «Я, Дарья Руслановна Морозова, добровольно вступила в контакт со специальным подразделением разведки инопланетных пришельцев такого то числа… мной добровольно и инициативно, за вознаграждение в виде возможности почистить снайперскую винтовку вероятному противнику был передан метод добычи рыбы с помощью устройства типа „удочка“ и образец самого устройства для копирования»
В ходе этой тирады смешливая Яна «сползала» по своему спутнику как по дереву, видимо, не в силах удержатся на лапах, и под конец фыркала уже где-то в районе пупка. «Интересно у них пупок есть? На мохнатиках не посмотрела, но, по идее должен быть — живородящие ведь… Ну и фигня в голову лезет!»
— А знаешь, — Буш говорил серьезно, но в глазах явно плясали чертенята, — это может и сработать! Только надо угрожать что в случае разглашения «страшной тайны» эта записка попадет не в контрразведку, а в районный психоневрологический диспансер!
— То есть мне эту тайну можно и не хранить? — вежливо и с намеком улыбнулась девушка в ответ. — Ничего, кроме репутации фантазерки и новой легенды про Хозяина, на выходе не получится? А как же некоторые организации?
— А с чего ты решила что «кому надо» про то что «вы не одиноки во вселенной» ничего не знают? — насмешливо фыркнув поднялась с колен Яна, — и вот, скажи честно, сколько времени такая новость будет занимать верхние строчки рейтингов? День или даже неделю, а?
Дара почесала в затылке — в очередной раз за этот сумасшедший день мир выполнил кульбит.
— Но тогда я вообще не понимаю что от меня надо? Я и так никому ничего не скажу, — последняя фраза прозвучала и вовсе по детски, осталось только носом шмыгнуть.
— А вот это уже разговор правильный, — посерьезнел Буш. — Не было мысли пойти в «Иностранный легион»? Поверь — будет интересно. У тебя девочка, есть талант учителя, я с большим удовольствием следил за тобой.
«Упс! А вот это, кажется, называется „предложением от которого невозможно отказаться“, действительно гуманно и даже выгодно». Предательское сердце опять рухнуло вниз, и чуть не вызвало конфуз, пока Дара подбирала слова для ответа.
— Я подумаю, но сейчас вынуждена отказаться, у меня другие планы. — «Господи! Да тебя надо убить за один этот ответ!» — разорался в голове внутренний голос, — «Дарвиновская премия — сразу твоя, даже без голосования!». Удивительно, но Буш кивнул с пониманием.
— Конечно, ты только составила пару… — но смотрит он почему то на устроившуюся у него в подмышке Яну, а та на него. И кажется, что между ними проскакивают искорки. Похоже Дара тут вообще лишняя.
— Да, совсем забыл, — Буш взглянул прямо в глаза, и девушку начала сотрясать нервная дрожь. — Постарайся уцелеть. Если в каждом, кого будешь брать на прицел, тебе станет мерещится твой избранник, то шансов у тебя не будет никаких. Веришь? А теперь просто поверь, что такого быть не может. И не будет! Веришь? — Дара кивнула так, что лязгнули зубы. — Вот и отлично! Тогда прощайтесь и до встречи.
Две обнявшиеся фигурки подняли лапки в жесте прощания и просто исчезли в подлеске, едва сделав по три быстрых шага назад. Оставалось только тряхнуть, головой пытаясь привести в порядок основательно съехавшие набок мозги, и повернуться. Ну конечно же — Ёжка и Мишка стоят очень похоже обнявшись. Мишутка пытается выглядеть взрослым и суровым, но скорее растерян. А у Ёжки глаза на мокром месте. Зато как прижимается к своему «Мишутка хороши-ий!». Затолкав зависть поглубже, Дара просто шагнула вперед, обняв сразу обоих. Пара мокрых носиков уткнулось в грудь слева и справа, а четыре лапки вцепились, как в спасательный круг.
— Ну что вы, все будет хорошо! Даст Бог, еще свидимся.
— Нас эвакуируют! — два голоса прозвучал глухо, но синхронно.
— И правильно! Нечего вам делать на чужой войне! Есть занятия поважнее! — на последней фразе Мишутка выпятил грудь колесом, а его девушка «уронила» налившиеся кровью ушки, но отвлечь их от темы не вышло.
— Ой, Дара ты такая добрая-я! — Протянула Ёжка поднимая заплаканные глаза. — Мы ведь уже поучаствовали… Потому и отзыва-ают!
Дара опешила — каким это боком её знакомцы оказались причастными к произошедшему безобразию? Неужели на самом деле…? «Да нет, фигня всё это!». Но толком расспросить девчушку не удалось — на «вопрос как вмешались?», она просто махнула лапкой в сторону раскинувшихся на берегу моря воронок, и вцепилась в своего друга, словно клещ. Ничего, кроме всхлипываний, от неё добиться не удалось.
А потом два знакомца синхронно дернувшись, вскинули повешенные носики, будто получив неслышимый сигнал, сдавили Дару в объятьях, лизнули с двух сторон в щёки и, встав на четыре лапы, рыбками нырнули в подлесок. Вот и попрощались.
Оставалось только покачать головой — на память легли сразу две загадки. И, если вопрос виновности мохнатиков в уничтожении Йориковки, мог подождать, как минимум, до послевоенного трибунала. То вторая информация была куда как важнее. Вот только сама форма подачи… Непонятно то ли Бушмейстер банально прибег к психокодированию, чтобы наряду с сохранением тайны, заодно, повысить шансы понравившейся ему туземки. То ли сообщенная информация была чистой правдой.
Но тогда — что она означает именно для Дары. Например, Вадим, при высадке с катера подвернул ногу, и теперь проваляется всю войну в госпитале, не имея никаких шансов попасть ей в прицел. И совсем другое, если эта же информация является стратегической. Например — «федералы» сохранят нейтралитет. Или, нападение на планету действительно внешнее?
Тогда надо пробиваться на самый верх… «Ага, сейчас это еще и безопасно — все психбригады заняты обычными ранеными, — прокомментировал внутренний голос. — Что ты скажешь в ответ на вопрос, откуда тебе это известно?»
«Что-нибудь придумаю! — отмахнулась от него Дара. Её в этот момент интересовали куда как более приземленные вещи. То дело, ради которого она изначально отправилась к этим кустам, так и осталось не сделанным и его срочно надо было завершить.
Пока очередной поворот судьбы не привел к детсадовским неприятностям.
Не судьба. Чуть пробежавшись дальше по тропе, Дара свернула в сторону приглянувшихся кустиков и попробовала отвести в сторону перегораживающую путь ветку. Ветка не отвелась, а рухнула вниз, потому как была нарисована на маскировочной накидке, которую повесили изображать кусты там, где их вообще-то совсем не было. Но за своей торопливостью она этого не заметила.
В итоге прикрывавшая яму-выворотень „занавеска“ рухнула, а за ней… „Вот это бутерброд!“ — залихватски присвистнул внутренний голос, пока сама Дара смущенно пискнув: „Ой, извините!!!“, — шарахалась назад, пытаясь прикрыть ладонями полыхнувшие от увиденной картины уши и щеки.
— Да мы уже закончили — доложил ей в спину придушенный девичий (или уже, наверно правильнее сказать, „женский“?), голос.
— Тогда одевайтесь! — рявкнула Дара не зная, что делать дальше — „Закончить они успели… понимаешь!“
Впрочем, стоило начать с сужения списка подозреваемых и осознания размеров ЧП. „Так, эту рыжую гриву и мальчишеские вихры спутать не с чем, но, на всякий случай, все равно проверим“, — взгляд на тактическую карту сомнений не оставил, вот они все три метки рядышком, — „Ну Воробушек, орел наш залетный… и, значится, Рыжая“.
Девушка оторвала ладони от ушей и ухватилась за голову. Как ни крути но, не даром, во всем виноват командир. А в данном случае именно он и виноват. „Это ж надо додуматься, сказать бойцам: „у вас есть час
