«бестелесности», мгновением позже рассматривая, как все ярче и ярче разгорается «костер» переливающийся целой гаммой чувств — от нежности и ожидания, до страсти и желания защищать. «Пламя», пульсируя в такт движения тел и душ, поднималось все выше, и ближайшие к нему огоньки сами невольно начинали гореть ярче — не воспринимая происходящее на уровне «телесных» чувств, но ощутимо согреваясь в отсветах чужого тепла.
«Везет же людям», — подумала девушка, отлетая от все шире расходящегося пожара — попадать внутрь чужого праздника было и некрасиво и небезопасно — она все же на посту, и терять трезвость восприятия ей не положено, — «ну ничего, будет и на нашей улице праздник…».
«Кстати — где он?» — В отличие от сестры, Морена невольно оглянулась за спину, ловя такой родной и знакомый огонек, — «спит вроде». Так вот, в отличие от сестры, которая практически все дежурства проводила в «слиянии», подглядывая за их избранником («неужели Я это сказала???» — вздрогнула от понимания бестелесная сущность, но врать даже себе в этом состоянии было невозможно, — сказала), она наведывалась к нему «в гости» не слишком часто — не больше восьми раз за дежурство.
«Ну и где ты, наш Зяблик?» — подумал огонек, в который превратилась Морена, выискивая знакомую ауру среди сотен прочих. А Зяблик опять игрался, хвала предкам — в этот раз не в виртуале. Просто сидел перед экраном и сквозь усталость, видимо только сменившись с вахты, решал какую-то сложную логико- психологическую задачу. Полюбовавшись яркими переливами мыслей и ассоциаций, струящимися под серой пеленой усталости, Морена зависла чуть в отдалении, купаясь в волнах дорогого тепла, это конечно не объятия, но все же приятно.
Да и не были они еще знакомы в реальной жизни — всего общего, что их объединяло, это несколько слов, да изображение на экране. И ещё вот такие «походы в гости», после которых потом в реале приходится краснеть и прятать глаза.
Невольно вспомнились первые секунды их знакомства. Когда едва выпавший в нормальное пространство крейсер, вместо приветствия от диспетчерской службы, получил команду нанести удар в совершенно пустую точку пространства. Недоумение недоумением, но не мог же диспетчер системы не видеть, что там ничего нет? Значит, в этом месте затаился враг, не обнаруживаемый даже с помощью аппаратуры крейсера и возможностей его экипажа!
Абсурдность последнего утверждения (База технически оснащена гораздо слабее, а об операторах и говорить нечего), как-то не была осмыслена до самой отмены команды.
Тогда и стало понятно, что дежурный «словил глюк», играя во время дежурства в какую-то стратегию в виртуале, из-за чего при экстренном возвращении в реал не успел «переключиться». Кипя и булькая от негодования, сестрицы вызвали ротозея «на ель», но от вида растерянной мордашки, покрытой забавными пятнышками, мигом растаяли, разом забыв все, что желали высказать.
В итоге расстались очень даже душевно. А вот потом началась полная мистика — злополучный дежурный начал сначала потихоньку проникать в девичьи сны (и ведь мерзавец ничего такого себе не позволял! Только сидел молча, глядя грустными глазами прямо в душу), а потом и во вполне дневные размышления.
Морена старалась вырвать эту занозу из души, прятала чувства от сестры, страдая от того, что у нее наконец появились «личные» переживания. Но все это до того момента, пока не обнаружила, что та вовсю присматривается к одной личности, в наглую пользуясь возможностями аппаратуры и служебным положением. Словом — им, как и положено «разделяющим судьбу», достался один выбор на двоих.
Тут совершенно замечтавшаяся Морена вздрогнула от утешающего прикосновения. Пришедшее ощущение прямо говорило, — не волнуйся, все будет хорошо. Где-то далеко и одновременно рядом — в глубине сердца, зашевелилась просыпающаяся сестра, а ошарашенная девушка вынырнула из своих воспоминаний, чтобы увидеть и вовсе невообразимое — висевший рядом «огонек» выбросил из себя щупальце и теперь ласково поглаживал ее «бестелесность», вовсю транслируя теплые и добрые образы- воспоминания.
В панике метнувшееся «в реал» сознание увидело замершего Зяблика, мечтательно уставившегося в угол, где должно было находится «ее» призрачное тело.
Поглаживания тем временем превратились в объятия (щупальце плотно обхватило и начало подтягивать добычу к себе поближе), а передаваемые образы утратили всякую скромность. От увиденного Морена чуть не потеряла бдительность, настолько захватила ее неожиданная радость — «он нас тоже не разделяет!», что она чуть не вывалилась в реал на самом деле.
Вот был бы фокус — натуральная материализация, хоть все считают ее невозможной.
Но вовремя спохватилась и щелкунов напоследок нахала по носу, а потом поцеловав на прощание в лобик, выскользнула из ставших слишком тесными «объятий». Надо было срочно нестись назад — порадовать просыпающуюся сестру и, наконец, убрать возникшее между ними напряжение.
Но тут в реальный мир из стационарного портала вывалился транспорт, пространство осветила феерия противоречивых чувств — сотни новых «огоньков».
Морена инстинктивно потянулась к ним, хотя, вроде, ни в появлении регулярного рейсового транспорта, ни в нем самом (обычный сарай с мощными двигателями) не было ничего необычного. Но вот зацепился опытный взгляд за какую-то неправильность в мельтешении живых огоньков на его борту.
— Дура! — хлесткая пощечина внешней стороной лапы встряхнула, но не позволила полностью вернутся в реальность, поэтому лечебные процедуры были продолжены:
— Не смей! Меня! Так! Пугать! — голова в шлеме моталась из стороны в сторону, зато прояснившийся взгляд неудавшейся «покорительницы астрала» сфокусировался на пританцовывающей от волнения сестре.
Та трясла в воздухе отбитой лапой (приводить в чувство оператора положено после снятия амуниции), но была полна решимости продолжить сеанс «реабилитации». Зажатый в другой лапе баллончик с «похмелином» мигом заставил сделать над собой усилие и собраться в кучку, а то еще действительно применит!
— М-морана, я т-тут, — голос слушался своей хозяйки пока не вполне, разрыв слияния, да еще внешний, просто так не проходит. Но вторая девушка вздохнула с облегчением. Однако это была единственная дань слабости — жесткий взгляд уперся в сестру:
— Что ты видела? Где? Как?
— В-вертикальник.
Сестра недоуменно оглянулась — надетый дубль-шлем вполне позволял увидеть то, что нужно, не прибегая к «слиянию».
— Обычный рейсовик. По расписанию. Ничего особенного. Что тебя так сплющило?
Не в силах восстановить контроль над языком, Морена сложила пальцы и когти левой лапы в жесте.
— «Черная аура»?! — глаза сестры, и без того немаленькие, распахнулись и стали как два блюдца. — Не может быть, там же молодняк! По меркам развития адамитов так и вовсе дети! — не удержалась она от озвучивания нахлынувших сомнений, но тут же осеклась, увидев обиженный взгляд — сомневаться в правдивости оператора было просто глупо, и только деловито уточнила:
— Сколько?
— Девять только прямых, а сколько вторичных и представить себе не могу. Последний — очень свежий.
— Дела…
— Что будем делать, сестрица?
Морана недоуменно взглянула на сестру, но потом спохватилась и отнесла странный вопрос на последствия проникновения. Быстро прижала к себе «пострадавшую», гладя по голове, почесывая за ушком и лепеча успокаивающие слова. Сестра некоторое время наслаждалась участием, но повторила вопрос.
— Ты ведь метку на автосопровождение взяла? — Морена в ответ только утвердительно мурлыкнула, прижимаясь покрепче.
— Значит, спокойно отследим и отдадим на базу, в следующий сеанс связи. Нам и так по шее дадут за внеплановый выход. Зяблику будет новая головная боль, — полузадушено пробурчали в ответ, и тут Морена, вывернувшись из враз окаменевших объятий, игриво прихватила сестру клыками за ухо. После чего
