проходившем в Москве, Соня Бардина[123] в кроткой манере блестящим образом поведала об идеале справедливости, который она отстаивала вместе со своими товарищами, заверяя, что они никогда не мыслили в качестве окончательной цели ни государственный переворот, ни радикальные перемены в политической системе, что они не собирались разрушать основы общества, но хотели сделать его справедливым для всех. Эти умеренные предложения, высказанные девушкой, успокоили тогда тех, кого правительство стремилось запугать.
Не приняло правительство во внимание и серьезные перемены, произошедшие в интеллектуальной атмосфере общества благодаря реформам 1860-х гг. Проведенная судебная реформа предполагала введение института адвокатов. В 1877 г. власть имела возможность убедиться, что в этом смысле реформа была реализована как нельзя лучше. Прекрасно подготовленные адвокаты, гордившиеся своим призванием и поэтому обладавшие внутренней свободой, выступили против нее на стороне обвиняемых, придав их мотивам и идеям широкое общественное звучание и даже вид некоторой законности. Либеральная реформа судебной системы обернулась против власти, но этот поворот свидетельствовал также о прогрессе общественного сознания, во многом обязанном реформаторским устремлениям Александра II. Он явился одновременно и крупным достижением, и провалом.
«Процесс 193-х» длился долгие месяцы, прежде чем было решено покончить с революционными речами, а ведь на протяжении всего времени именно этим речам внимала общественность: перед ней предстали отъявленные революционеры, чьи идеи ей были абсолютно понятны и чьим образом ее так хотели запугать. Могла ли она воспринять в качестве некой красной угрозы совсем юную девушку, сверх того очаровательную, со всей добротой проповедавшую любовь к ближнему? Могло ли общество по окончании процесса поверить в существование реальной опасности, притом что большая часть из 193 обвиняемых была отпущена на свободу, самым тяжелым наказанием оказались десятилетние принудительные работы, к которым были приговорены не более пяти человек, а Сенат сразу после оглашения приговора поспешил обратиться к императору с просьбой проявить снисхождение и заменить во всех приговорах ссылку на тюремное заключение? Великодушие по отношению к тем, кому только что был вынесен приговор, создавало впечатление, что судьи сами сомневались в том, что приговоренные действительно представляли столь большую опасность, для обоснования которой ими было представлено так много доказательств и которая лежала в основе вынесения приговоров. Вместо того чтобы стать уроком для общества, эти процессы лишь пробудили общественный интерес к революционному движению, которое по завершении неудачного судебного разбирательства закономерным образом должно было перейти на новый этап, прибегнув к террору.
Выстрел Веры Засулич
На следующий день после окончания «процесса 193-х» представилась возможность оценить, насколько неудачной оказалась попытка навести страх на участников революционного движения. В этот день, 24 января 1878 г., двадцатисемилетняя девушка, смешавшись с толпой, толкущейся перед кабинетом генерал-губернатора Санкт-Петербурга генерала Трепова, произвела выстрел и ранила его. Не предприняв ни малейшей попытки к бегству при аресте, она назвалась Верой Засулич. Как и значительное число революционеров, она происходила из дворянской семьи и получила хорошее образование в одном из пансионов Москвы. Приехав в столицу она посвятила себя революционному движению, к которому примкнула семнадцати лет от роду. С тех пор Вера начала вести пропаганду на фабриках и заводах, а также, подобно народникам, в сельской местности. Однако предпочитала иметь дело с рабочими, вела подпольные просветительские курсы. Именно тогда в ходе одного из студенческих выступлений она познакомилась с Нечаевым, который ее заворожил и смутил одновременно и о котором она говорила: «Среди нас он был чужим». В 1869 г. она была арестована после убийства Иванова, которое привело к развалу группы нечаевцев. После двухлетнего тюремного заключения и непродолжительной ссылки она оказалась в Киеве — снова среди тех, кто стремился поднять на восстание крестьянство.
После выстрелов, произведенных в генерала Трепова, она спокойно объяснила причины покушения. Она сделала это в присутствии не только жандармов, но и суда, собранного для ведения процесса над ней в апреле 1878 г. Она вменяла в вину Трепову жестокое обращение с революционерами в целом, но также одно «преступление», за которое она решила ему отомстить. Жертвой Трепова оказался двадцатичетырехлетний студент Боголюбов, арестованный 6 декабря 1876 г. в ходе проведения демонстрации на площади Казанского собора и приговоренный к пятнадцати годам принудительных работ. В ожидании отправки в Сибирь он подвергался ужасно грубому обращению, в том числе был высечен по приказу генерала Трепова за то, что недостаточно быстро снял свой головной убор, несмотря на то, что применение розог было запрещено законом. Вера Засулич, находясь в Киеве, прочитала в одном из журналов об этом эпизоде и поклялась отомстить за муки Боголюбова, с которым она, по всей видимости, не была лично знакома, и тем более не знакома она была с генералом Треповым. Ее поступок был тем более примечателен, что она знала о замышлявшемся покушении на Трепова группой революционеров, ожидавших только завершения «процесса 193-х», чтобы привести свой замысел в исполнение. Генерал Трепов оказался, таким образом, мишенью для многочисленных и решительно настроенных потенциальных террористов. Однако Вера Засулич, которую общение с Нечаевым научило тому, что дилетантство неприемлемо и ничто во время покушения не должно быть пущено на самотек, в свою очередь решила исполнить приговор в отношении Трепова в том случае, если другое готовившееся покушение оказалось бы неудачным. Хотя Трепов выжил после нанесенного ею ранения (другой террорист не задел его вовсе), Вера Засулич окончательно утвердилась в мысли о том, что в ее действиях был смысл, поскольку она достигла хотя бы частичного успеха. И тем самым ей действительно удалось произвести большое впечатление на общественное мнение.
Еще одно покушение на прокурора Желяковского, принимавшего участие в «процессе 193-х», было поручено другой девушке, которая, подобно Вере Засулич, также вооружилась пистолетом. Ей не удалось достичь поставленной цели, а от повторной попытки она отказалась из опасения задеть невинных людей. Террористическая деятельность тогда только зарождалась, и молодые люди, в числе которых было много девушек, неохотно прибегали к оружию, если видели, что это могло привести к незапланированным жертвам. Однако совсем немного времени спустя те, кто еще недавно только обучался основам террора, поняли, что главное в их деле — потрясти общественное сознание и показать, что они способны на совершение террористических актов.
Резонанс, произведенный выстрелом Веры Засулич, намного превзошел их ожидания. Процесс, а точнее говоря, российское правосудие, довершили начатое ею дело, придав его неожиданной огласке. Александр II хотел провести показательный процесс, и по этой причине дело было передано не в Сенат, а организовано в виде публичного процесса с участием присяжных заседателей. Пален инструктировал председателя санкт-петербургского окружного суда Анатолия Кони о необходимости продемонстрировать строгость российских властей. Это затея была обречена на провал, потому как обращался он к одному из наиболее талантливых юристов-либералов в России, бывшему к тому же профессором права, который впоследствии упомянет об этом эпизоде в своих мемуарах. Выслушав инструкции относительно требуемой строгости, он ответил, процитировав канцлера Агиссо: «Суд выносит приговор, но не оказывает услуги».
С самого начала процесса все пошло не так. Прокуроры, призванные произносить обвинительную речь, предчувствуя эмоции, которые она вызовет в обществе, под самыми различными предлогами отказались «играть свою роль». Тяжелее всего оказалось найти компетентного юриста, чтобы тот представлял интересы государственного обвинения. Зато самые видные адвокаты бились за право выступить в защиту Веры Засулич. Игра в прятки между стороной обвинения и стороной защиты свидетельствовала о том, что органы общественного порядка в России не обладали достаточным влиянием. Тем более что общая обстановка в стране ухудшилась.
В то самое время в Одессе образовался «Исполнительный комитет социалистов-революционеров», чья еще не вполне сформулированная цель состояла в организации террористической деятельности. Разумеется, возможности этого комитета были ограничены усилиями отдельных лиц, но приступил он к
