Сокровище Чингисхана

нительно быстро.

Береговым сооружениям повезло меньше. Огонь полно­стью уничтожил терминал на острове Цэцзы и унес жизни деся­ти рабочих станции перекачки нефти. Кроме того, около де­сятка матросов со спасенного супертанкера считались без вес­ти пропавшими, правда, мало кто сомневался в том, что и они погибли в огне.

Когда наконец на борт таинственного брошенного сухогруза прибыли следователи и обыскали его, то не нашли ни одного тела. Это совпадало с показаниями свидетелей, в один голос говоривших о пустом корабле. Получалось, что сухогруз отпра­вился в последнее плавание по собственной воле. Корабль был здесь никому не известен, его проверка по страховым докумен­там показала, что несколько лет назад он принадлежал некое­му малайскому бизнесмену, торговавшему подержанными су­дами, который сплавил окончательно пришедшее в негодность судно на металлолом. Скупщика металлолома не нашли, фир­ма его оказалась подставной, а адрес — фиктивным. На этом следы терялись.

Посовещавшись, следователи вознамерились было обви­нить в преступлении бывшую команду сухогруза, недовольную увольнением в результате списания корабля в утиль. Она яко­бы тайком вывела судно с места стоянки, подожгла, скрылась в дыму, а более серьезных разрушений порт Нинбо избежал по чистой случайности. Версия не выдерживала критики, поэто­му с молчаливого согласия властей было решено считать про­исшедшее трагической случайностью. Местные журналисты окрестили наделавшее столько бед судно таинственным пустым огненным кораблем Нинбо. У Хана Чжоу имелась своя версия, но он счел за лучшее о ней не распространяться. Он был абсо­лютно уверен, что кораблем кто-то незримо управлял и напра­вил к берегу специально.

12

— Джен, совещание начинается ровно через десять минут в Золотом конференц-зале. Кофейку туда принести?

Джен Монтегю Клейтон, вскинув голову, пристально по­смотрела на стоявшего в дверях коллегу, словно тот только что свалился с Марса.

— Харви, я скоро начну писать капуччино. Кофеина в моей крови хватит, чтобы запустить «шаттл». Ладно, все равно спа­сибо. — Она махнула рукой. — Иди, я скоро буду.

— Я пока проверю проекционную систему, — застенчиво проговорил Харви и скрылся в коридоре.

Клейтон и сама не знала, сколько чашек кофе выпила за прошедшие двое суток, потому что держалась только на нем. С момента поступления информации о землетрясении в Рас-Таннуре она работала не переставая — пыталась оценить экономи­ческие потери, а параллельно выведывала через своих людей, телефонными номерами которых был забит ее «Ролодекс», ин­сайдерскую информацию о состоянии дел в разных фирмах, занимавшихся сделками с нефтью. От стола она отрывалась под утро, часа в два, ненадолго отправлялась в свою стильную квар­тиру в Ист-Виллидже, чтобы забыть царивший вокруг нее хаос, поспать, принять душ и переодеться. Старший аналитик отдела банковских инвестиций сектора товарных сделок фирмы «Голдман Сакс» Джен Клейтон умела работать по двадцать четыре часа в сутки, но даже она растеря­лась, узнав о случившемся в Рас-Таннуре. К подобному обвалу она оказалась попросту не готова. С момента катастрофы ее советы требовались всем руководителям фирмы. Руководите­ли отделов продаж и фондов то и дело подступали к ней с во­просами, что делать и как оперировать клиентскими счетами. В конце концов ей пришлось отключить телефон, чтобы сосредоточиться и проверить электронную почту. Взглянув в очеред­ной раз на последние данные по экспорту нефти, Клейтон вста­ла, расправила складки на своем бежевом костюме от Кая Юнгера и, подхватив ноутбук, направилась к двери. На полпути она остановилась, вернулась к столу и, осуждающе покачав головой, залпом выпила керамическую чашечку свежезаваренного кофе.

Конференц-зал был забит до отказа, преимущественно мужчинами, с тревогой ожидавшими ее доклада. Пока Харви, открывший совещание, делал краткий экономический обзор, Клейтон изучала аудиторию. Она быстро заметила вкрапле­ния партнеров по бизнесу и менеджеров старшего звена по ранней седине и выпуклым животам — свидетельствам дол­гих часов, проведенных в стенах рабочих кабинетов. Противо­положную сторону спектра представляла молодежь — помощ­ники и заместители руководителей, агрессивные, хваткие го­ловорезы бизнеса, неистовые в своем желании подняться на самый верх служебной лестницы, занять священные места в высшем руководстве, гарантировавшие по окончании года ста­бильные семизначные бонусы. Как минимум половину высо­кооплачиваемых сотрудников и переутомленных профессиона­лов в области инвестиций совершенно не заботило, сбудутся прогнозы Клейтон или нет, их интересовало другое — на кого с валить убытки. Успевшие обзавестись козлами отпущения взи­рали на Клейтон с полным равнодушием. Те же, кто слушал ее внимательно, поняли сразу — дело свое она знает. За то корот­кое время, что проработала в фирме, Клейтон заслужила репу­тацию здравомыслящего аналитика, обладающего уникальной способностью предугадывать развитие рыночных тенденций.

— А теперь Джен расскажет о текущем состоянии дел на нефтяных рынках, — закончил Харви, передавая Клейтон мес­то за кафедрой. Подключив ноутбук к проектору, она немного подождала, пока на экране не появится окно программы «Пауэрпойнт» с ее презентацией. Харви подошел к окну и закрыл жалюзи, скрыв открывавшуюся с высоты Уолл-стрит впечат­ляющую картину расположенного ниже Манхэттена.

— Дамы и господа, перед вами Рас-Таннура, — начала Клей­тон мягким, но уверенным голосом. На экране вспыхнула кар­та Саудовской Аравии, за ней поплыли фотографии нефтепе­регонного завода и хранилищ сырой нефти.

—  Рас-Таннура является самым крупным отгрузочным тер­миналом, из которого нефть и природный газ поступают во все точки мира. Точнее, являлся до вчерашнего мощного земле­трясения. Оценки потерь еще ведутся, но уже теперь совершен­но ясно — пожар уничтожил почти шестьдесят процентов экспортных способностей завода, в той или иной степени повреж­дено около половины нефте- и газохранилищ.

—  В какой мере катастрофа повлияет на мировой экспорт нефти? — прервал ее молодой мужчина с оттопыренными уша­ми по имени Эли, который в продолжение всего доклада жевал пончики.

—  Никоим образом, — ответила Клейтон, сделав паузу, что­бы дать ему время заглотить приманку.

—  Тогда почему все только и говорят о новом нефтяном кризисе? — спросил он, и с губ его полетели крошки.

—  Основная часть продукции нефтеперерабатывающего завода потребляется самой Саудовской Аравией. На экспорт­ные способности повлияет разрушение трубопровода и терми­нала. — На экране вспыхнуло следующее изображение — вид «Морского острова» и стоявших возле него на якоре десятка супертанкеров.

—  Плавучие терминалы должны выдерживать землетрясе­ния на море, — послышался голос с дальних рядов.

—  Да, но не когда эпицентр землетрясения находится на расстоянии менее двух миль от объекта, — парировала Клей­тон. Кстати, «Морской остров» — это не плавучий терминал, он возведен на опорах, вбитых в морское дно. В результате сдви­га почвы, вызванного землетрясением, прибрежный терминал, известный под названием «Морской остров» и принимавший основную часть супертанкеров, оказался полностью разрушен. Иначе говоря, экспортная способность Саудовской Аравии подорвана. Кроме того, землетрясение стерло с лица земли и все соседние причалы, береговые, размером поменьше. Практически девяносто процентов экспортной инфраструктуры в Рас-Таннуре полностью или частично выведено из строя. Вот почему все заговорили о новом нефтяном кризисе, — ответила она, в упор глядя на Эли.

Мрачная тишина окутала конференц-зал. Разорвал ее Эли, доевший последний пончик.

—  Джен, а сколько это будет в цифрах?

— Можешь вычесть из общемировых поставок нефти при­мерно шесть миллионов баррелей в день — это доля Саудов­ской Аравии.

— Около десяти процентов мирового суточного потребле­ния? — угрюмо поинтересовался один из топ-менеджеров.

— Скорее ближе к семи, но все равно общую ситуацию ха­рактеризует.