Он складывает куртку и кладет ее на принтер под голову.
— На современной станции мне бы не пришлось этого делать, — замечает он, крутя головой, чтобы устроиться поудобнее. — На современных станциях ставят принтеры со стеганой обивкой.
Он закрывает глаза, и некоторое время слышно только, как визжат реактивные бластеры и скребутся и постукивают стервятники на крыше.
И тут начинается: принтер принимается стрекотать.
— Прекрати, Артур, — говорит его папа. — Мне еще целый день полоть.
— Я тут ни при чем, — отвечает Артур не оборачиваясь. БАМ! БЛЯМС! БУ-БУХ! — наступают пришельцы с Земли. — Я вообще ничего не делаю. Это, наверное, Генри.
— Я? Да я даже не знаю, как он работает! — Все это время принтер стрекочет «Тра-та-та». — Это он сам, — говорю я папе Артура, который нахмурился и сел.
Он снимает анорак с принтера. Тут же н, — принтера вылетает лист бумаги, а стрекот прекращается.
— Послушайте! — кричу я. — Это, наверное, письмо!
— Эй, вы, там, не шумите, — говорит Артур, не отвлекаясь от клавиатуры. — Ото будет рекорд Омикрона!
(Он так говорит каждый раз, когда набирает больше ста очков.)
Папа Артура поднял лист бумаги и теперь изучает его. Вид у него ошарашенный, и ничего удивительного. Последнее сообщение, которое добралось до Омикрона, было то самое, где говорилось о том, что все регулярные рейсы на Омикрон прекращены на неопределенный срок, — это было, когда начальником станции работал прадедушка Артура. Еще вид у папы Артура такой ошарашенный из-за того, что гласит сообщение, а гласит оно примерно вот что:
(577888 @ бббб8? ']+++-) {8&&%4 44Ь21Ь2) (- [р?=%%4$$2@! /&*%%)ЬЬ {****§?????????
— Это что, шифр? — спрашиваю я.
Папа Артура переворачивает бумажку и молча смотрит на оборот. Оборот пустой. Папа Артура переворачивает бумагу вверх ногами и держит ее против света.
— Вы это понимаете?
Прежнее молчание.
— Может, попросить повторить сообщение?
— Кого попросить? Если ты мне покажешь, где тут адрес, Генри, я скажу тебе «спасибо».
— Можно ведь посмотреть в руководстве по использованию почтовой программы!
Папа Артура говорит, что давным-давно его дедушка закрыл какой-то книгой вход в тушканчиковую нору. Книга была очень большая, но и тушканчики были очень большие. Они сгрызли книгу и сбежали. Папа Артура считает, что та книга и была руководством по использованию почтовой программы.
Он с озабоченным видом меряет шагами контору.
— Где-то в нашей Галактике кто-то сидит за большим столом в нормальном кабинете, битком набитом удобными диванами и стегаными принтерами, и ждет ответа с Омикрона. Что же будет, когда он его не получит?
— Папа, сядь, — говорит Артур. — Ты мне свет заслоняешь.
— Сил моих нет, Артур, не время сейчас для «Нашествия землян»! Речь идет о моей карьере! Посмотри!
Раздается жуткое: «Бджжж! Хрясь! Бам!» Игра окончена.
— А ведь был бы рекорд, — замечает Артур, — Точно. — Он глядит на бумажку, которой его папа размахивает под самым его носом. — Просто принтер сломался, папа. Ты, наверное, головой какую-то кнопку нажал.
Артур идет к принтеру, нажимает кнопку, щелкает переключателем.
— Ну вот, теперь все в порядке. Хочешь поиграть, Генри?
Вот такой он, Артур: на Омикрон пытается пробиться первое сообщение за пятьдесят лет, а в голове у него одно «Нашествие землян». И он даже не оборачивается, когда сообщение наконец доходит:
Из Галактического Центра Управления Полетами — на посадочную станцию № 43791, Омикрон.
Готовьтесь прибытию «ЕГ-54» 17 часов 00 минут 4 августа.
Отбой.
— Прилетает звездолет. — Голое у папы Артура стал какой-то не такой. — Сюда. На Омикрон. На эту станцию. Сегодня. — Он идет к двери, распахивает ее и делает глубокий вдох. — Надо готовиться, готовиться!
Снаружи сияет солнце. На капустных листьях сверкают капельки воды, трепещет на ветру ботва нового урожая моркови. Посреди островка одуванчиков, пробившихся через бетон площадки для челнока, прихорашивается стервятник.
Я понимаю, что имеет в виду папа Артура. Конечно, подготовиться к приему гостей не помешало бы.
4. Суматоха
Все утро я бегаю.
Вместе с Артуром мы бежим за его мамой, чтобы позвать ее помочь прибраться на станции. Я бегу на продовольственный комбинат одолжить там кое-каких принадлежностей для конторы начальника. Я бегу обратно на станцию с целой охапкой папок, конвертов и лотков для бумаг, двумя телефонами и маленькой резиновой печаткой со словом «СРОЧНО». Я обещаю маме, что мы все вернем — завтра, когда кризис минует.
На станции я бегаю туда-сюда с капустной рассадой под одной мышкой и морковью под другой. Звездолетчики ничего не смыслят в овощеводстве. Даже если они не сядут прямо на грядки, все равно могут их помять. Останавливаюсь я только для того, чтобы копать и пересаживать. Это трудно. Еще не надо забывать о стервятниках. Они не любят суматохи.
— От них надо избавиться, — говорит мама Артура. — Сантименты нам ни к чему, и на антенне этим птицам делать нечего. Антенна — собственность галактического правительства.
Так что мы с Артуром бегаем туда-сюда, хлопаем в ладоши и кричим, чтобы спугнуть стервятников. Потом мы бегаем туда-сюда, хлопаем в ладоши и кричим, потому что стервятники за нами гоняются. Мы едва-едва успеваем скрыться в конторе. Как только мы оказываемся внутри, птицы плавно взлетают обратно в гнездо.
— Просто смешно, — говорит папа Артура. — У нас уйма работы, мы даже не начали пересаживать кабачки. Небось у начальника космопорта на Филиппоне таких забот нет. Нет, Артур, это не поможет. Артур! Я сказал: «НЕТ!»
Артур его не слушает, и вид у него, как на математике.
— Не, папа, честно, все получится, — говорит он. — А чего плохого-то?
Он вертит какой-то диск на приборной доске рядом со столом и нажимает кнопку.
Раздаются скрип и скрежет, а потом на нас обрушивается лавина оглушительного визга. Тарелка антенны начинает вертеться, сначала медленно, потому что совсем проржавела, потом все быстрее и быстрее.
— Артур, я тебя убью!
Папа Артура кидается к кнопке, но поздно. Оглушительный визг переходит в гудение, тарелка
